— Ха, вы всегда такие застенчивые? Наша куколка, что, может разгласить? Что же вы ее не приручите никак? Смотрите, какая она хрупкая, как веточка, миленькая-хорошенькая, хотя женским обхождением здесь пока и не пахнет. Но со временем… Что ты смотришь сердито, киска, подойди и поцелуй своего дядю. Надо же помириться, наконец.

Что делать? Она и других-то никогда не целует, разве что Тоню или тетю, а подойти с таким к врагу???

— Я не киска… — вырвалось у нее, пока она обдумывала положение, — и не говорите мне так!

— А мне кажется, что именно киска-царапучка! — Дядя опять засмеялся.

Дмитрий одобрил со знанием дела:

— Что да, то да!

— Так подрезать коготки! Вот сейчас, сам подойду и… поймаю. — Петр встал, ловко выбросив свое длинное тело из кресла, и сделал полу-выпад в направлении Лулу. Та буквально взлетела над стулом, ей показалось, что тонкий материал платья помог ей двигаться легче, и отбежала за стол:

— Я не хочу разговаривать! И чтоб вы меня ловили, не хочу! Я тогда задам хорошенько! Или кину что-нибудь! Что за бессмысленные игры — беготня вокруг стола!

Дядя засмеялся:

— Форменная дикарка! Сестрица-казачка, что ли к воспитанию руку приложила? Мы же с ней, так сказать, обожаем друг друга!

Братья предпочли и о тетке не распространяться. А Лулу буркнула:

— Тетя все правильно делает!

Дядя продолжал, все еще улыбаясь, но уже с ноткой раздражения:

— А вот просто взять — и ушки надрать: не груби дяде! Моя дочь мне пикнуть не смеет!

Лулу решительно повернула к двери и через плечо гневно выпалила:

— Солдат-дезертиров хватают, наказывают. А вы всех бросили, с фронта сбежали — (тетка ей и это успела сообщить!) — и смеетесь тут, теперь, забавно вам что-то! Вокруг стола бегаете!

— Что-о? — взревел Петр, и ухмылка неправдоподобно быстро сменилась у него на лице свирепым оскалом, он рванул к ней уже по-настоящему. Она сильно испугалась и вылетела из комнаты…

— Дура — девчонка! Не хочешь по-хорошему, будешь научена! — услышала она позади себя вместе с перестуком каблуков. Бегала Лулу всегда очень хорошо и, когда она неслась наверх, дядя заметно приотстал. До своей комнаты не добежать, и она свернула в гимнастический зал — там две двери, если закроет перед ним первую, успеет выбежать во вторую. Она влетела туда такая запыхавшаяся, что не заметила Виконта, который, сидя на полу, между спортивными снарядами, что-то подкручивал на одном из них.

— Александрин, я — тут, если ты…

Фокус с дверью не прошел, и тихий голос Виконта потонул в потоке бессвязных ругательств, обрушенном дядей на голову Лулу. Лощенный офицер не гнушался солдатскими оборотами. Но Лулу теперь молчала, словно проглотила язык, она только подбежала к противоположной стене и вскочила на подоконник в тот момент, когда дядя докрикивал: