— У басурман другие понятия о предназначении девиц, мой дорогой! Как, вы не понимаете мои намеки? Я вас понимала тогда гораздо лучше. Понимание, естественно, усугублялось моим внутренним состоянием, — говоря, она, подобно собственному папаше, вытягивала губы трубочкой и наклоняла голову то к одному плечу, то к другому. Наверное, когда она была, как Саша или чуть постарше, эти гримаски делали ее привлекательной.

Тут через плотную завесу, сотканную коренастой Раисой из слов и многозначительного попутного смысла, прорвался хозяин, и, присвистнув-таки, потер руки.

— В нынешнем лихолетье вообще, есть, е-е-сть хорошие стороны. На ярмарки не ходите? Зря, дружочек, зря. Вчера вот… и неделю назад. Такие прелюбопытные вещички попадаются. Вообразите, мужик, только что не в лаптях, и торгует эдак, небрежненько, чем думаете? Кружевами валансьен! Купил у него десять аршин за буханку хлеба!

Виконт, не проявляя интереса к этой восторженной речи, тихо разговаривал с хозяйкой, опять очевидно, о комнатах на ночь. До Саши, навострившей слух после предложения разлучить ее с Виконтом и оставить здесь, донеслось:

— Моя комната достаточно просторна для двоих, Павел Андреевич, очень вам надо тратиться на две! Вы же практичный человек, зачем нам мудрить? Плюс возможность женской, идущей от нутра, заботы… Надо хвататься за случай, правда? — к прежнему вытягиванию губок трубочкой прибавилось еще их покусывание и складывание бантиком.

— Что вы! — Саша различила в глазах Поля не только насмешку, но и какой-то оттенок жалости, обращенный к вздернутому носу и скуластым щекам. — Экономить за ваш счет? Даже не просите. В столь тяжелые времена? Никогда. Вы предоставляете нам две названные комнаты, и я плачу со всей возможной щедростью, — от энергичного взмаха головой волосы упали ему на глаза.

Женщина поджала губы:

— Вас что-то не устраивает? Странно…

— Вообще, — вмешалась Саша, — я уже взрослая. Давно не боюсь спать одна.

Тут она несколько покривила душой, но надо же поддержать Поля, и потом меньше всего ей хотелось делить комнату с этой коренастой жеманницей с беспокойными глазами и лицом меркантильного поросенка.

— И никаких таких забот мне не надо!

Поль несколько раз кашлянул, переждал минутку, и подчеркнуто ровным голосом сказал ей:

— Il vaut mieux, quand même, que tu profites de la compagnie féminine qui est plutôt rare pour toi maintenant, et pendant que nous soyons ici, demandes tout le nécessaire,[53]— и вновь одарил вниманием обладательницу вздернутого носа и скуластых щек:

— Извините, Раиса Лукьяновна, что изъясняюсь на языке вам невнятном, но девочке так легче понять меня. А попросить вас о какой-нибудь услуге она, думаю, сможет по-русски.