– Ваше величество, нашим дозорным с востока удалось перехватить шпиона, он доставлен в замок только что.

– Благодарю, Яндра. Beati possidentes. Счастливы обладающие. С пленником мы переговорим позже, а сейчас нужно с достоинством позаботиться о нашей гостье, которая устала с дороги. Отведите ее в покои и накормите как следует. Наша гостья не должна ни в чем нуждаться. Это закон королевства. Dixi!

Белоснежная тишина и чистота снега являли свое безупречное повторение в каждой черточке, каждом уголке замка, что удавалось охватить взору Элен. Апартаменты, щедро выделенные ей для отдыха и восстановления сил, сочетали в себе идеальный баланс королевской роскоши и простоты аскета. Главный принцип, который здесь главенствовал – не теряй связь с природой, но и не углубляйся в нее, дабы обрести идеальное равенство духовного и материального начал. Это знание пришло спонтанно на телепатическом уровне.

Пока гостья неподвижно лежала на мягкой кровати, полностью предаваясь долгожданному отдыху, разбросав руки в стороны и наслаждаясь прикосновениями к воздушной ткани, служанка Яндра принесла на широком подносе еду, прикрытую сверху белоснежным полотенцем, и оставила на прикроватном столике, а сама безмолвно удалилась. Помедлив еще несколько сладчайших минут, Элен все-таки оторвалась от манившего в сон ложа и сдернула покров с подноса, ждавшего ее внимания.

Даже еда в мире кошек была белой: в вытянутом хрустальном фужере мерцало прохладное молоко; на блюдце лежал нежный сыр, нарезанный тонкими ломтиками; маленькие круглые булочки, похожие на пончики ютились с кусочком изысканного масла выложенного в форме снежинки; сметана и творог в миниатюрных пиалах притягивали сладким молочным ароматом, а на десерт в высоком резном стакане из матового стекла ожидали гостью воздушные взбитые сливки. Молочный пир, одним словом.

С нечеловеческим аппетитом набросилась Элен на съестное и с алчностью принялась поглощать пищу. На прикроватном столике стояло миниатюрное зеркальце в огранке из белого камня. В какой-то момент девушка, увлекшаяся трапезой, встретилась взглядом с отражением в этом зеркале, и машинально схватив его, уставилась в зеркальную гладь. Пища, не дожеванная вперемешку с молоком, вывалилась изо рта, раздался вой и гостья, лихорадочно всматриваясь в свое отражение, стала ощупывать лицо, шею, а затем руки.

– Нет, это не могу быть я! Не может этого быть! Откуда это?

С зеркальной поверхности на нее вылупилась ее копия, но с искаженными чертами лица: брови пропали, вернее они разрослись гуще, плавно переходя в волосы; глаза полностью оформились в кошачьи навыкате с диким холодным блеском; на шее местами появились островки крохотной шерсти и маленькие ушки вытянулись и заострились. Но не это пугало и обескураживало Элен – в своем новом отражении она не видела уже ничего человеческого, с каждой прожитой минутой в этом мире, она теряла свое естество безвозвратно. Ее начало мутить, комната закружилась в бешеном вращении, и, потеряв равновесие, девушка упала на пол, ее вырвало, а затем она провалилась в темноту беспамятства.