Так не сжигает и страшный огонь Громовержца[213],

Вместо костра там дымится седая зола.

Дети любимые взяты Танатом[214] навеки,

Встретиться с ними желаю, Аргея[215], скорей,

Сердцу милее Харон и подземные реки,

Видеть уже не могу ни народ, ни царей!

862

Я в этом мире жестоком всего лишь частица…»

В сон окунула героя внезапно жара.

Слышала голос тоскливый Олимпа царица:

«Здесь и закончится жизнь и с Ясоном игра!

На берегу ты оставишь усталое тело,

Памятным будет для Йолка остов корабля —

Ты совершил для богов благодарное дело,

Домом твоим Елисейские станут поля[216]».

863

К городу гнали козлят удивлённые дети,

Просьбу Ясона стараясь понять на бегу,