– Еще нет! Мы сюда за тем и пришли, чтобы ты на Запорожье махнул и разыскал там Арсена… Вызволять надо дивчину.

У Яцька радостно заблестели глаза.

– Я это мигом!.. Василь, поедем?

Медлительный Семашко ответил не сразу. Наморщил лоб, отчего черные брови его сошлись у переносицы, как крылья ворона.

– А нас пан ректор отпустит?

– Мы его и спрашивать не будем!

– До Запорожья не близкий путь. Мы пешим ходом, пешедралом, недалеко уйдем.

– Ты, Василь, как с луны свалился! – По всему видно было, что Яцько, как старший и бывалый, верховодит. – Зачем пешком? Днепр, по-твоему, к чему?.. Плоты, бывает, вниз плывут! Попросимся, и нас возьмут. Еще харчеваться будем за то, что поможем.

Яцько рассуждал, как взрослый. Иваник переглянулся с Кузьмой: их сомнения, можно ли поручить такое важное дело ребятам, развеялись. Яцько доберется до Сечи. Вдвоем с Семашко – и подавно. Арсена там найти нетрудно…

– Ну, чего еще, я согласен, – сказал Семашко.

Надо думать, ему тоже надоело сидеть на спудейских харчах, хотелось на свободу, на днепровское приволье.

– Вот и ладно, хлопцы, – улыбнулся Кузьма Рожков. – Отойдем-ка в сторонку. Надо будет кое-что вам рассказать и передать…

Они зашли за угол дома и сели на потемневшую от времени и непогоды скамейку под кустом сирени.

2

2

В который уже раз возвращался Арсен из ближних и дальних странствий в Сечь, но всегда его охватывало радостное возбуждение при мысли о встрече с товариством, с друзьями. Он не воспринимал такие встречи как что-то обычное, будничное. Это были для него самые счастливые дни в жизни.

Когда посольство в сопровождении Гази-бея и сейменов достигло границ Крымского ханства и ступило на земли Запорожья, сторожевые казаки проводили членов посольства до Сечи, а братчики устроили им торжественную встречу.

Все стены крепости были усыпаны казаками. С надвратной башни прогремела пушка. Кошевой и старшины, в праздничной одежде, с клейнодами, встретили Тяпкина и его людей на майдане и провели в посольский дом.

Арсена и Романа окружили друзья.

– Сынок, как ты отощал на чужеземных харчах! – Метелица прижал Арсена к груди. – Знать, нелегок посольский хлеб… Но хорошо, что живой-здоровый вернулся. Казаку лишь бы кожа да кости, а мясо нарастет… – Он тяжелым кулаком вытер слезу. – Тьфу, черт! Стареть небось начинаю, разрюмился, как баба…