К полуночи он нетерпеливо поднялся и указал на дверь.

– Поедемте, – предложил он. – За час или чуть больше мы достигнем нашего места назначения, и это должно стать подходящим временем, чтобы увидеть то, что, боюсь, мы увидим, друг мой Троубридж.

Мы проехали по дороге в Спрингвилл в тишине ранней осенней ночи, повернули в сиротский приют и припарковались перед зданием администрации, где жил суперинтендант Джервэйз.

– Мсье, – тихо сказал де Гранден, мягко постучав в дверь суперинтенданта, – это я, Жюль де Гранден. За все то, что я причинил вам, я смиренно извиняюсь, и теперь хочу, чтобы вы мне помогли.

Маленький седовласый чиновник, помаргивая от сна и удивления, впустил нас к себе и весьма насмешливо улыбнулся.

– Что вы хотите, чтобы я сделал для вас, доктор де Гранден? – спросил он.

– Я хотел бы, чтобы вы провели нас в спальные апартаменты mère Мартины. Они в этом здании?

– Нет, – с удивлением ответил Джервэйз. – У матери Мартины свой собственный коттедж в южной части приюта. Ей нравится приватность отдельного дома, и мы…

– Précisément, – согласился француз, энергично кивая. – Боюсь, я хорошо понимаю ее любовь к частной жизни. Пойдемте, пойдемте. Вы покажете нам дорогу?

Коттедж матери Мартины стоял у южной стены приюта для сирот. Это было аккуратное маленькое здание в стиле полубунгало, построенное из красного кирпича и снабженное низким широким крыльцом из белого дерева. Только стрекотанье сверчка в высокой траве и долгие, меланхолические крики вороны в ближайших тополях нарушали тишину звездной ночи, когда мы бесшумно шли по кирпичной дороге, ведущей к дверям коттеджа. Джервэйз собирался поднять полированный латунный молоток, украшавший белые панели, но де Гранден схватил его за руку, призывая не шуметь.

Тихо, как тень, с поднятым указательным пальцем, предупреждающим нас о молчании, маленький француз крался от одних широких окон на фасаде к другим, пристально вглядываясь в затемненный интерьер и составляя в уме план дома.

В задней части коттеджа находилась одноэтажная пристройка, в которой, очевидно, размещалась кухня. И здесь жалюзи были плотно закрыты, хотя под нижними краями появилась небольшая узкая полоска света.

– Ah… bien! – выдохнул француз, прижимая орлиный нос к оконному стеклу и стараясь проникнуть взглядом сквозь покрывающую завесу.

Пока мы стояли в темноте, маленькие вощеные усы де Грандена дернулись на концах, как у настороженного кота. Мы с Джервэйзом пребывали в полном недоумении, но следующий шаг француза наполнил нас тревогой.