Поздно вечером Тарзан подъехал к речке, бравшей начало в Кор-ул-я. На противоположном берегу отдыхал отряд хо-донов. Увидев огромное животное, идущее прямо на них, они на мгновение застыли в ужасе, а потом врассыпную бросились в лес, ища там спасения. Тарзан успел заметить среди них пленников ваз-донов, взятых, очевидно, во время одного из набегов на вражеское селение.

При виде бегущих и орущих людей грифон страшно зарычал и бросился в погоню, не замечая речки. Тарзану шестом, громкими криками и понуканиями с трудом удалось вернуть его на прежнюю дорогу. Грифон так рассвирепел, что не хотел повиноваться, стал еще более агрессивным и непокорным.

Когда солнце опустилось к вершинам холмов на западе, Тарзан понял, что его план попасть в А-лур на спине грифона обречен на провал: упрямство исполина, без сомнения, усиливалось потому, что его огромный желудок все более настойчиво требовал пищи. Человек-обезьяна не знал, привязывали ли тор-о-доны грифонов на ночь, но надеялся, что утром сумеет отыскать и подозвать его. Еще один вопрос волновал Тарзана — что произойдет, когда он спустится со спины зверя? Превратится ли он в глазах грифона снова в добычу или страх перед шестом одолеет природный инстинкт хищника и утвердит превосходство человека? Но вечно сидеть на спине чудовища все равно невозможно, и Тарзан решил спуститься, пока еще не стемнело.

Как остановить зверя, он не знал, ведь до сих пор как освоил только приемы, с помощью которых заставлял его двигаться вперед. Испробовав одно и другое средство, он догадался наконец, что надо ударить грифона шестом по носу. Зверь остановился. Рядом росло множество деревьев, куда можно было перебраться прямо со спины, но Тарзан подумал, что зверь может понять, что существо;, которое целый день управляло им, боится его, и человек вновь станет пленником злобной твари. Исходя из соображений, как только удалось остановить трицератопса, Тарзан слез на землю тем же путем, как и взобрался, слегка стукнул его шестом в бок, как бы отпуская его, и с безразличным видом спокойно отошел в сторону. Из звериной глотки раздалось удовлетворенное ворчание, и зверь, даже не взглянув на Тарзана, вошел в реку и долго стоял там, пил воду.

Тарзан мог теперь подумать об ужине для себя. Он приготовил лук и стрелы и отправился вниз по реке искать пропитание. Через десять минут он уже держал добычу; в руках — это была одна из многочисленных антилоп, водившихся в Пал-ул-доне. Отрезав от туши, заднюю ногу,; он спрятал ее на дереве, взвалил антилопу на спину и пошел туда, где оставил грифона.