При первом свете начинающегося дня Кокарекин и Воронов достигли места, где остановилась лавина, и увидели в скалах чуть выше лавинного выноса притулившихся на разостланной палатке своих товарищей. Радость, было взыгравшая, оказалась преждевременной. Сергей был мертв. Жора Бардошин почти безучастно воспринял их приход. Он стонал, на вопросы отвечал неохотно, язык плохо ему повиновался. Не хотел, чтобы трогали Сергея, и с собой поначалу не позволял ничего делать. Воронов подумал, не сильнейшее ли у него повреждение черепной коробки и мозга, и несколько нерешительно начал первые меры по оказанию помощи. Когда же попытался перебинтовать ногу, Жора и вовсе: к черту, к дьяволу, — только от него и слышали.

Сергей лежал в наполовину незастегнутом спальном мешке. Лицо серое, глаза неплотно закрыты. Что-то новое, неведомое и значительное было в его лице… Паша отбил от скалы два небольших осколка, закрыл глаза Сергею и придавил осколками.

Странно было ему ощутить ледяную неподатливую кожу, веки, не дернувшиеся под его пальцами. Он именно и предполагал, что не застанет Сергея в живых. Едва ли не уверен был. И все-таки надеялся. Гнал мысли о гибели Сергея и подстегивал себя надеждами. И вот теперь, когда несчастная уверенность его подтвердилась, должен бы случиться взрыв отчаяния и горя. Но отчаяния не было. Паша исполнял, что, на его взгляд, требовалось, почти не испытывая никаких переживаний. Очень он был измотан, истерзан душевно и физически, слишком досталось ему за прошедшие сутки.

Вскипятили чаю. Есть не хотелось, только пить. Жора понемногу высосал целую кружку крепкого сладкого чая. Через некоторое время еще. Воронов поел. Паша отщипнул хлеба. Хлеб был холодный и черствый. Подогретые рыбные консервы, может быть, от томатного соуса казались сладкими. Есть Паша не мог.

Внизу сквозь таявшие облака разглядели цепочку людей, бредших по леднику. Поняли, что спасатели, начали кричать. Часа через полтора первая двойка налегке поднялась к ним. Лавина не так уж много не доехала до ледника.

Жора несколько приободрился. Разумеется, все стремились выказать ему максимум внимания.

Долговязый в оранжевой, как на Жорике, пуховой куртке и оранжевом шлеме скучным голосом сообщил по своей рации, что пострадавших обнаружили. Одного на себе понесут, перелом голени. Другого в спальном мешке, волоком. Поняли? Невраев. Помнишь такого?

Через часок подоспели остальные. Понатащили веревок, зонды лавинные, лопаты. Продуктов разных. Основательно снарядились. Жорику первым делом вкололи того-сего, боль снять. Ногу уложили в настоящую проволочную шину, выгнув ее как полагается. Забинтовали. Народ опытный, не первый и не последний случай у них.