– Почему отстал правый фланг? Пошлите гонца к Феодору Алиату, пусть подтянется. И пошлите приказ выступать де Бейлью.

И гонцы помчались на правый фланг, к командующему им Феодору Алиату и в дальнее ущелье, к Русселю де Бейлью.

Неподалёку от императора, какой-то священник, размахивал хоругвью, с изображением лика святого Георгия Победоносца.

– Святой Георгий, страх сарацин! Он поражает их зрение всякий раз, когда они видят его! Бей их, христиане! Постоим за веру нашу и за матерь-церковь!

Руссель де Бейль, поднявшись на скалистый утёс, внимательно наблюдал за битвой. Роберта Изиньи он отрядил встречать гонцов императора. Внешне, де Бейль, сложив руки на рукояти упёртого в землю меча, казался спокойным, но червяк сомнения, не видимый окружающим, терзал его душу.

– Самое время нам ударить по неверным! – подав своё тело вперёд, громко прокричал фламандский граф Гизильберт фон Горн. – Чего мы медлим, де Бейль?

Руссель поморщился.

– Ждём гонцов императора.

– Зачем нам гонцы? Ты что, не видишь, что момент более чем благоприятный?! Если мы ударим сейчас, то мы сомнём неверных! Давай, не медли, веди нас в бой!

– У меня приказ императора – ждать. И только по его сигналу…

– А-а-а, чтоб тебя! Я сам отправлюсь к императору, и укажу ему на его ошибку! И я, привезу тебе его приказ о наступлении!

Де Бейль обернулся, и прищурив глаза, сказал:

– Давай, поезжай. Я буду ждать.

Граф фон Горн принялся спускаться в ущелье, и не видел, как де Бейль кивнул стоявшему поодаль одноглазому Бертрану Жиру.

– Проведи графа.

На выезде из ущелья Гизильберт фон Горн увидел перегородивший его отряд Роберта Изиньи. Самого Роберта не было видно, и до слуха Гизильберта долетел чей-то вскрик, мольба о пощаде, и звуки борьбы.

– Что здесь у вас происходит? – спросил граф, направив коня за груду камней. То, что он там увидел, заставило его пошатнуться в седле. Обнажив в оскале зубы, с окровавленным ножом в руке, на него смотрел Роберт Изиньи. Рядом с ним, дёргая ногами в предсмертных судоргах, булькая кровью из перерезанного горла, лежало чьё-то тело. А дальше, уже застывшие, тела ещё двоих. По доспехам, по штандарту на валяющемся на земле копье, по стиснутому в руке пергаментному свитку с печатью, де Горн понял, что это гонцы императора.

– Какого чёрта?! – успел воскликнуть граф до того, как Бертран Жиру, подойдя сзади, ударил его мечом.

– Бей их! – и наёмники набросились на рыцарей и оруженосцев уже свалившегося с седла графа, и быстро их перебили.

– Где-то, так – ухмыляясь, промолвил Роберт Изиньи, пряча нож за голенище сапога.