Вскоре, капуанский гарнизон в крепости Канзу капитулировал, и был отпущен домой.

Глава шестая

Глава шестая

Многие паломники умерли в пути, не выдержав тяжести похода. Многие были казнены и брошены в тюрьмы за воровство, изнасилования, убийства, властями земель, через которые они проходили. Многие, оставив мечту о Святой земле, Иерусалиме и Царствии Небесном, растеклись, осев на новых землях. Но и много новых паломников, из Нормандии, Франции, Бургундии, Прованса, Северной Италии примкнули к ним, и в Барии, Бьёрн привёл их около тысячи. Его разноплеменная, разносоциальная паства, в которой были и мелкие, разорившиеся рыцари, и представители привелигированной знати, и богатые торговцы, оставившие всё своё состояние и отправившиеся в этот поход, и монахи, и священники, и горожане и сервы, старики и старухи, мужчины и женщины, и целая орава детей, была, когда буйной и беспокойной, когда смиренной и миролюбивой, и большого труда стоило довести их сюда, в Южную Италию. Велев разбить лагерь у городских стен, назначив старших, чтобы его паломники не чинили неприятностей и беспокойства местным поселянам, Бьёрн отправился в Бари, для того, чтобы договориться с городским советом о доставке пилигримам, шествующим в Святые земли и вершащих богоугодное дело, съестных припасов и кораблей, для переправы на ту сторону моря. И первым кого он увидел у городских ворот, был направляющийся куда-то, с небольшим отрядом воинов, Роберт Отвиль.

«Судьба», – подумал Бьёрн, и пряча улыбку, склонил свою голову в поклоне, приветствуя повелителя этих земель.

Но и Роберт обратил внимание на огромного здоровяка, уставшего, пропылённого, прокопченного дымами походных костров, но стоявшего твёрдо, с чувством собственного достоинства, лишь слегка опираясь на суковатый посох, который запросто можно превратить в грозное оружие. Уж очень приметным был могучий, одноглазый и одноухий Бьёрн Бриан, и Роберт заревел, соскакивая с седла.

– Б-ь-ё-р-н! Бьёрн, это ты?! Каким ветром тебя снова занесло к нам? Рад видеть тебя живым и здоровым!

Роберт, вовсю тискал, крутил и обнимал Бьёрна, не скрывая охвативший его радости.

– Вот удача, так удача! Ах, Бьёрн, Бьёрн, дружище! Всё такой же, крепкий и могучий! Как же я рад, видеть то тебя! Ты прибыл, как раз вовремя. Ты нужен мне, Бьёрн!

– Но Роберт, послушай…

– Ц-ц-ц, обо всём после. После о делах поговорим, а сначала, тебе надо отдохнуть, поесть, помыться с дороги. Идём, идём со мной. Эй, коня, моему другу барону Бьёрну де Бриану!

Чистый, вымытый, умащенный благовониями и пахнущий духами Бьёрн, в новых, прекрасных одеждах, сидел перед Робертом, и с завидным аппетитом поглощал выставленную на столе пищу, попутно рассказывая о своей поездке в Нормандию, о ссоре с братом, о походе в Англию, о битвах и сражениях произошедших там, о своей жизни в монастыре, о герцоге Вильгельме, об Одо Бриане, и о многом, многом другом.