Всадник громко захохотал.

– А если мы атакуем и силой возьмём всё, что нам надо?!

– Попробуйте! Первый кто подойдёт к стене, получит стрелу, и многие из вас сдохнут, прежде чем взберутся на стену! Это я вам обещаю!

Всадник вновь громко захохотал.

– Узнаю, ох, узнаю, своего братца. Такой же, как всегда, бесстрашный, горячий и отчаянный. Ладно, Одо, не дури, это я, Бьёрн!

– Бьёрн?! – Одо пристально вглядывался в темноту, в приближающегося всадника. Только когда тот подъехал достаточно близко, и осветил своё лицо факелом, Одо радостно заорал:

– Бьёрн! Бьёрн! Гуннар, отпирай ворота! Это Бьёрн приехал! Мой брат!

Глава четвёртая

Глава четвёртая

Ушёл Бьёрн, сразу после захвата острова Или. Снова в монастырь, грехи замаливать. Одо понимал, что все эти метания Бьёрна, с войны в монастырь, из монастыря в битву, затем снова в монастырь, были вызваны его душевной болью и терзаниями. Была бы жива Ламия и дети, он осел бы где-нибудь на одном месте, и всю свою оставшуюся жизнь посвятил бы заботе о них. А так… Одо тепло и радостно обнял брата, и едва не застонал в его крепких, медвежьих объятиях.

– Ишь ты, раздобрел как вепрь по осени! Крепок, брат, крепок! – отдышавшись, промолвил Одо, похлопав брата по плечу.

– Есть силушка, не жалуюсь. В монастыре-то, всё молился и постился, вроде исчахнуть и засохнуть должон, ан нет, силы в руках ещё более стало. Только вот, душе покоя нет, – помрачнев лицом, закончил Бьёрн. – Думал, в монастыре успокоение принять, окончить свои дни в молитвах, так нет, наш отец настоятель, преподобный Осберт, восплыл страстью паломничества в Святую землю. Но сам он, стар и немощен, ноги у него отнялись, и тогда он повелел всем желающим искупить грехи свои в Святом граде Иерусалиме, собираться в нашей обители. А меня, узнав от кого-то, что я старый воин, много чего повидавший и много где побывавший, попросил вести эту паству в Иерусалим. Я то поначалу отказался, отнекивался, но он пригрозил мне карою небесной, затем, так красиво всё расписал, что в паломничестве, я искуплю все грехи свои, найду покой в Иерусалиме, и что там, войдут в Царствие Небесное и души Ламии и детей моих. И я, в назначенный час, встречусь с ними у престола Всевышнего. Я, согласился. Преподобный дал мне припас, снаряжение, выделил воинов, и вот, я веду паломников в Иерусалим, но по пути, решил заехать к тебе. Ты как, Одо, отправишься со мной?

Одо задумался. Он глядел, как паломники развели большой костёр во дворе, как таскают сено в хлеву, устраивая себе ложе, как ведут двух старых и больных стариков, да и малых деток, в дом, поближе к очагу, как деловито, под командой десятника, распологаются по стенам воины Бьёрна.