Венецианцы, не сбросили им даже верёвки, и подниматься на палубу, пришлось, цепляясь за вёсла и борта.

Бьёрн оттолкнул направленное в его грудь копьё, и прыгнул на палубу, став рядом с Боэмундом, грозно опираясь на рукоять обоюдоострого топора.

Гумфрид де Монтегю, с призрением глядя на ощетинившихся копьями венецианцев, уселся на высоком борту.

В лодке, с беспокойством прислушивались ко всему происходящему, Роберт Готский и Хакон Немой.

– Мой отец, герцог Апулии, Калабрии и Сицилии, шлёт свой привет славному дожу… – начал было Боэмунд.

Но ему не дали даже и договорить.

– Взгляните на его бороду! – и толпа венецианцев, начала потешаться над бородой Боэмунда.

– А рост то, рост! Гляньте, какой он огромный!

– Да, клянусь печёнкой Святого Марка, что если я заберусь ему на плечи, то увижу оттуда нашу родную Венецию!

– Ха-ха-ха! Ха-ха-ха!

– Уверен, птицы путают его с деревом, и гадят, прямо ему на голову!

– Ха-ха-ха! Ха-ха-ха!

Среди веселья венецианцев, только дож Доменико Сельво был серьёзен, глядя как покраснело, затем побледнело лицо Боэмунда. Как опасно сузились его глаза, заблестав гневом. Как рука его, потянулась к мечу.

Бьёрн, хорошо зная характер Боэмунда, поплотнее обхватил рукоять топора, приготовившись к смерти, желая, только, как можно дороже продать свою жизнь.

Гумфрид де Монтегю спрыгнул на палубу, но тут-же был сброшен венецианцами за борт.

Роберт Готский кинулся вытягивать его из воды, а Хакон Немой, натянул лук, готовый прикрыть отход своего господина.

Но на этот раз, Боэмунд проявил завидное благорозумие.

Вытащив меч, он обрушил удар его, на мачту корабля. Мачта задрожала, а клинок глубоко увяз в дереве.

– Есть желающие, вытащить его? Кто сможет это сделать, тому я и отдам свой меч!

Из толпы несколько притихших венецианцев, вышло несколько раззадоренных силачей. Все они подходили к мачте, но никто не смог вытащить меч Боэмунда.