Миг потрясения налетел и умчался прочь. Лязгнула щеколда, а Адам шагнул вперед и взял у меня уздечку. Я заметила, что он тоже принес с собой уздечку – она висела на колышке, торчавшем из ограды рядом с ним, а на перекладине болталось седло.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он заговорил. Не знаю, каких слов я ждала; помню лишь, что мне хватило времени подумать не только о своей реакции, но и о его – представить себе его возмущение, стыд, гнев, изумление.

Но сказал он лишь:

– Зачем ты это сделала?

Пора уверток и недомолвок уже миновала, да и в любом случае мы с Адамом всегда на диво хорошо знали, что думает другой.

– По-моему, это очевидно, – просто ответила я. – Знай я, что ты еще в Форресте, ни за что не приехала бы. А когда выяснилось, что нам предстоит встретиться лицом к лицу, я почувствовала себя в ловушке, перепугалась – да все, что хочешь, а когда ты не захотел списать все бывшее между нами со счетов и отпустить меня, совсем впала в отчаяние. А потом ты принял меня за самозванку, а я была так потрясена, что в тот миг не стала тебя разубеждать. Так… так казалось легче – пока я могла убедить тебя не поднимать шум.

Конь между нами вскидывал голову и кусал удила. Адам смотрел на меня так, словно видел пред собой какой-то с трудом поддающийся расшифровке манускрипт.

– Большая часть того, что я рассказала тебе, – правда, – добавила я. – Мне хотелось вернуться и помириться с дедушкой. Я уже давно об этом подумывала, но боялась, он не захочет. Знаю, меня удерживала вдали от дома гордость, худшая ее разновидность, но он всегда любил осуществлять власть через деньги. Он, как и все его поколение, придает собственности чудовищную важность, а мне не хотелось слушать упреки, что я, мол, вернулась только затем, чтобы получить свою долю наследства или предъявить притязания на мамины деньги. – Я слабо улыбнулась. – Собственно говоря, он все равно мне так и сказал, чуть ли не в первую очередь. Ну вот, так оно и шло, отчасти из-за гордости, отчасти потому, что я не могла оплатить проезд… и, не говоря уж обо всем прочем, тут был ты.

Я помолчала.

– Но спустя какое-то время я начала смотреть на вещи иначе. Страшно хотелось вернуться в Англию и не… не совсем отрываться от корней. Я не писала, не спрашивай меня почему. Полагаю, по тем же причинам, какие заставляют тебя прийти неожиданно, когда приходишь в гости и не уверен, какой тебе окажут прием. Если предупредить заранее – у них будет слишком много времени на размышления, а раз уж ты стоишь на пороге, тебя просто вынуждены принять. Может, тебе и невдомек, ты ведь мужчина, но, уверяю, это обычное дело, особенно если ты от природы вообще не уверен, что станешь желанным гостем, вот как я. А что до тебя, я… я думала, что смогу не попадаться тебе на глаза. Я знала, что… что все… уже давно прошло, но думала, ты поймешь, отчего я решила вернуться. Если бы нам пришлось-таки встретиться, я бы умудрилась внушить тебе, что приехала ненадолго и собираюсь устроиться на работу где-нибудь подальше отсюда.