– Ладно, тогда пойдемте в этот кабачок. Я думаю, если мистер Плейдел узнает, что я по важному делу приехал, он меня примет?

– Вот уж этого не скажу вам, сэр, – ответила девушка. –

Он не любит, чтобы к нему по субботам с делами ходили.

Но приезжего он, может, и уважит.

– Тогда я тоже пойду в кабачок, – заявил наш старый приятель, Динмонт, – я ведь тоже приезжий, и у меня до него тоже серьезное дело.

– Ну да, – ответила служанка, – коли он джентльмена в этот день примет, так примет и простого человека. Только ради бога, не говорите, что это я вас туда послала!

– Право же, милашка, хоть человек я и простой, даром я его не заставлю на меня время тратить, – не без гордости заявил наш добрый фермер и уверенно зашагал вниз по лестнице. Полковник Мэннеринг и его провожатый последовали за ним. Мэннеринг не мог надивиться, с какой решимостью его новый знакомый протискивался сквозь толпу, расталкивая тяжелыми, напористыми движениями всех прохожих, и трезвых и пьяных.

– Видать, это тот баран из Тевиотдейла194, – сказал провожатый, – так напролом и прет. Только далеко ему все же не уйти, зададут ему здесь хорошую встрепку.

Но его мрачное предсказание все же не исполнилось, –

прохожие, отлетавшие в сторону под мощным нажимом

Динмонта, глядели на его рослую, сильную фигуру и, по-видимому, решали, что с такими крепкими мускулами лучше дела не иметь; таким образом, он спокойно продолжал свой путь.

Мэннеринг следовал за ним по проложенной дороге, пока фермер наконец не остановился и, взглянув на провожатого, не спросил:

– Верно, это то самое место?

– Да, да, – ответил Доналд, – точно, это оно.

Динмонт уверенно спустился вниз, завернул в какой-то темный проход, потом поднялся по темной же лестнице и вошел в открытую дверь. В то время как он пронзительно свистел, вызывая слугу, как будто это была собака, Мэннеринг осмотрелся вокруг, удивляясь тому, как Плейдел, 194 Тевиотдейл – долина реки Тевиот в Шотландии. В. Скотт собрал там много баллад для создания своего сборника «Песни шотландской границы».

человек мало того что образованный, но даже светский, мог избрать себе подобное место для отдыха. Двери совершенно покосились, да и весь дом обветшал и наполовину развалился. Из коридора, где они ждали, в переулок выходило окно, через которое в дневные часы сюда проникал лишь скудный свет, но зато во всякое время дня и ночи, и особенно ближе к вечеру, доносилась смесь отвратительных запахов. По другую сторону коридора было еще одно окно, выходившее на кухню; других окон в кухне не было, свежий воздух туда совершенно не поступал, и в дневное время она освещалась только пробивавшимися из коридора узенькими полосками тусклого света. Теперь вся кухня была озарена ярким огнем печей. Это был настоящий пандемониум 195 , где полуобнаженные мужчины и женщины суетились возле плиты; они что-то пекли, варили, приготовляли устрицы и поджаривали на рашпере посыпанные перцем куски говядины. Хозяйка этого заведения в стоптанных туфлях, с выбившимися из-под круглой шапочки волосами, которые развевались во все стороны, как у