– Да нет у меня никаких бумаг, сэр.

– Никаких бумаг? – спросил Плейдел.

– Ни единой, сэр, – ответил Дэнди. – Ваша милость ведь тогда еще сказали, мистер Плейдел, что вы больше любите, чтобы мы, люди простые, вам все на словах передавали.

– Пусть у меня язык отсохнет, если я когда-нибудь это говорил! – сказал адвокат. – Теперь вот и ушам за это достается. Ну ладно, говори, что тебе надобно, только покороче, – видишь, джентльмен ждет.

– О сэр, если этому джентльмену угодно, пусть он первым говорит, для Дэнди все одно.

– Эх, остолоп ты этакий, не понимаешь ты, что ли: твое-то дело для полковника выеденного яйца не стоит, а он, может быть, и не хочет, чтобы ты со своими длинными ушами в его дела совался?

– Ладно, сэр, поступайте как сами знаете и как полковнику сподручней, только чтобы и на мое дело у вас времени хватило, – сказал Дэнди, нимало не смущаясь грубостью адвоката. – Мы вот все из-за дележа земли спорили, Джок О'Достон Клю да я. Видите ли, наша межа идет по вершине Тутхопригга прямо за Поморагрейн; ведь и Поморагрейн, и Слэкенспул, и Бладилоз – они все туда входят и все принадлежат к Пилу. Ну так вот, межа идет прямо по верху горки, там, где водораздел, но Джон

О'Достон Клю, тот этого признавать не хочет, говорит, что, мол, межа, идет по старой проезжей дороге через Нот

О'Гейт к Килдар Уорду, а это большая разница.

– А разница-то в чем? – спросил Плейдел. – Сколько на этой земле овец пасти можно?

– Да не больно много, – ответил Дэнди, почесывая затылок, – место высокое, открытое; свинка, может, и прокормится, а в хороший год и ягняток парочка.

– И из-за этого-то клочка, который, может быть, и пяти шиллингов в год не даст, ты хочешь просадить сотню-другую фунтов?

– Нет, сэр, тут не в траве дело, – ответил Динмонт, – это все ради справедливости.

– Послушай, милый, – сказал Плейдел, – справедливость, как и милосердие, должны начинаться у себя дома.

Будь-ка ты лучше сам справедливей с женой и с детишками, а канитель такую нечего затевать.

Динмонт все еще стоял и мял в руке шляпу.

– Не в том вовсе дело, сэр, а я просто не хочу, чтобы он так задавался: ведь он грозится, что двадцать человек свидетелей приведет, а то и больше, а я знаю, что не меньше людей за меня будет стоять, и таких, что всю жизнь в Чарлиз-хопе прожили; они не потерпят, чтобы у меня землю понапрасну отняли.

– Послушай, если дело касается чести, то почему же ваши лэрды в этом не разберутся?

– Не знаю, сэр (тут он снова почесал затылок), хоть они нам и соседи, мы с Дроком никак не можем уговорить их, чтобы они нашу тяжбу разобрали, но вот разве что мы за землю бы им платить перестали, тогда...