Шум, о котором только что была речь, возник в передней части здания, и Бертрам не мог слышать его ясно, так как его комната, как мы уже говорили, помещалась в задней половине и выходила на море. Он услыхал, однако, какую-то возню, совсем необычную для тюрьмы, особенно в ночное время, и, сопоставив всю эту тревогу с неожиданным прибытием вооруженных людей в лодке, сразу решил, что готовится нечто необыкновенное. Поэтому он начал трясти Динмонта за плечо.

– А? А? Что? Эйли, жена, куда ты, рань такая, – бормотал наш горец сквозь сон. Но когда его потрясли покрепче, он поднялся, протер глаза и спросил:

– Что случилось, скажите, ради бога?

– Не знаю, – сказал Бертрам, – либо пожар, либо что-то совсем необыкновенное. Не слышите вы, что ли, как дымом пахнет? А как двери по всей тюрьме хлопают! И голоса какие-то грубые слышны и бормотание, да и за воротами тоже крик поднялся! Уверяю вас, это что-то из ряда вон выходящее. Ради самого создателя, вставайте сейчас же и давайте пока приготовимся.

При мысли об опасности Динмонт вскочил так же отважно и бодро, как вскакивали его предки, когда в знак тревоги зажигался костер.

– Эх, капитан, что это за место такое: днем отсюда никуда не выпускают, а по ночам спать не дают. Я бы тут, кажется, и двух недель не высидел. Но, господи, что же там такое творится? Эх, жалко, огня у нас нет. Шмель!

Шмель!.. Тише ты, тише, дружок. Давай-ка послушаем, что они там творят. Да замолчишь ты или нет, черт тебя дери!

Напрасно они рылись в золе, чтобы отыскать горячий уголек и зажечь свечу. Шум меж тем не смолкал. Динмонт, в свою очередь, подошел к окну.

– Боже ты мой, поглядите, капитан, что они наделали: таможню-то взломали!

Бертрам поспешил к окну и увидел целую ватагу контрабандистов и других проходимцев всех мастей; одни из них несли зажженные факелы, другие тащили ящики и бочки по спуску прямо к стоявшему на причале баркасу, к которому теперь присоединились еще две или три рыбацкие лодки. Они грузили туда свои товары. Одна лодка с грузом уже ушла в море.

– Ну, ясно, в чем дело, – сказал Бертрам, – но я боюсь, что этим еще все не кончится. Слышите, как дымом пахнет; неужели это мне чудится?

– Какое там чудится! – ответил Динмонт. – Дымище-то какой валит. Черт возьми, если они таможню спалят, так пламя и сюда перекинется, и мы с вами тут как просмоленные бочки сгорим. Страшенное дело, чтоб ни за что ни про что живьем сожгли, ровно колдунов каких! Эй, Мак-Гаффог, ты что, не слышишь? – крикнул он во весь голос. – Если жить тебе не надоело, открывай двери! Открывай, говорю!