Надо было принимать срочные меры. Беляк и Микулич обсуждали положение вдвоем. Информировать бюро окружкома не хватало времени. Вынести типографию они не решились, опасаясь внезапного появления немцев. В конце концов приняли решение залить цементом пол той комнаты, где был люк, ведущий в нижнее подземелье. Цемент хранился тут же в подвале. Вечером Беляк пришел к Микуличу, и за ночь вход в типографию был замурован наглухо.

А наутро, явившись в управу, Беляк узнал, что Герасим

Багров умер, не проронив ни слова. Об этом рассказала машинистка Соколова.

Снежко повез в лес печальные вести.

20

Лето было на исходе. Отряд обжился на новом месте и устроился гораздо лучше, чем раньше. Он занимал возвышенность, окруженную топями, пробраться по которым без проводника было почти невозможно. Отпала надобность минировать подходы к лагерю, оказалось возможным оставить всего две заставы: болота тянулись почти непрерывно, отовсюду защищая расположение партизан.

В запасном лагере нашлось много землянок, крепких шалашей, добротно отстроенных руками красноармейцев.

Но и их уже не хватало. Отряд рос не по дням, а по часам.

Мобилизация, которую все же провели партизаны среди окрестного населения, дала отряду почти две сотни боеспособных мужчин-добровольцев. Тридцать человек прислал из города Беляк. Теперь количество бойцов доходило до восьмисот.

– Народ поднимается… Народ! – радостно говорил

Пушкарев. – Да разве можно одолеть такую силу? Никогда!

Это было именно так. Партизанское движение росло, ширилось, превращалось в священную народную войну.

Теперь гитлеровцы уже не думали о блокаде отряда.

Они только укрепляли свои гарнизоны в ближайших селах,

стараясь защитить от партизан свои коммуникации. Но диверсии на железной дороге, крушения вражеских эшелонов не прекращались. Они вошли в систему боевой деятельности отряда, и о них регулярно сообщали сводки

Совинформбюро.

Как-то ранним утром Зарубину доложили, что западная застава задержала пятерых вооруженных конников. Они назвали себя партизанами. Бойцы заставы спешили их, обезоружили и под конвоем направили в расположение отряда.

– Где же они? – взволнованно спросил Зарубин.