Я был зол: только что я отказался от веры в моих богов, но это не принесло спасения, о котором говорила Бриана. Или она настолько ослабела умом, вернувшись в родные края, что и вправду решила, будто умереть христианином будет для меня лучше? Или думала, что таким образом искупает свои грехи? Но зачем мне перед смертью снова позорить себя? Так саги обо мне не сложат.

Я уже думал отказаться от своих слов, когда над моей головой голос Брианы снова зачитал молитву на латыни. Я тихо крикнул:

– Крещение или не крещение, а спасения не будет. Ты зря стараешься, Бриана, хотя я благодарен тебе за помощь и за то, что ты забыла старые обиды.

Молитва внезапно прервалась, и я услышал вздох или сдавленный смешок. Потом Бриана заговорила по-саксонски:

– Только вера – путь к спасению. Только уверовав в господа, спастись можно.

Потом она снова стала молиться на латыни, но в конце одной из молитв я четко услышал:

– Верус Брианус. Амен.

– Амен, – крикнул я со дна ямы. Хотя веры в Бриану у меня не было. И я снова думал о том, что крещение будет свидетельством моего предательства для всех моих товарищей, для братьев и матери: предал своего ярла, а теперь предал и богов. Голова моя по-прежнему болела, рана на лбу жгла, будто загноилась, пить мне давали очень мало, а от голода начались рези в желудке. Меня трясло, и сил, чтобы бороться, оставалось все меньше.

Но я снова вспоминал о Токе. Я должен жить, чтобы отомстить и расстроить его козни. И если, подобно лучу солнца между грозовых туч, оставался хоть проблеск надежды, то надо было слушать Бриану.

На следующее утро, когда по первому приказу тана Годреда меня должны были казнить, у ямы снова появились люди. Мне спустили лестницу, и я с трудом по ней поднялся. Меня качало. Наверху я увидел аббата Эдгара, Бриану и еще несколько монахов и монахинь. Вокруг толпились люди. Аббат спросил:

– Готов ли ты, Сигурд сын Харальда, покаяться?

Я понял, чего от меня ждут. Я упал на колени – ноги совсем не держали меня – и стал молить Белого Христа простить мне мои прегрешения. Люди вокруг загомонили. Многие крестились, а кто-то поднимал над толпой детей, чтобы они могли увидеть кающегося дана. Украдкой я оглянулся. Воинов было немного, и стояли они расслабившись. Видно, Годред, и правда, перенес казнь.

Ударяясь головой о землю, чтобы боль от раны на лбу вернула мне ясность ума, я подумал о побеге, но решил, что из города мне все равно не выбраться без чьей-либо помощи. А кто будет укрывать дана? Даже Бриана вряд ли стала бы помогать, зная, что ее не простят ни отец, ни ее священники. Да и куда мне бежать? На острове Вект меня, наверное, объявили вне закона, а до родных мест добраться можно, только если встретить какой-нибудь наш корабль, занимающийся грабежом. Но как угадать, куда он придет? Я продолжал кланяться.