Вдали от жизни, в одиноком форте, в недрах большого каучукового леса М’Бонга, то безмолвного, как сфинкс, то ревущего, как бурное море, в бесконечном зное сухого сезона и бесконечном томлении дождливого сезона, Меус, оставаясь наедине с самим собой, имел время подумать.

Нет тюрьмы более опасной, чем безграничная тюрьма. Лучше жить в одиночной камере Дортмурской тюрьмы, нежели в лесной пустыне. Стены общительны, но нет общительности в пространстве.

Меус знал, что значит смотреть через стену и видеть изо дня в день, как снова садится солнце и снова наступает новая ночь.

Он знал, что значит созерцать бесконечную свободу и чувствовать в ней своего поработителя и тюремщика. Он знал, что значит проснуться после полуденной сиесты и видеть все то же безнадежное большое пятно солнечного света в том же месте голого двора, где валяется все та же пустая жестянка из-под томатов.

Он знал, что значит лежать и слушать жужжание мух и стараться уловить их дьявольский мотив. Он знал, что значит мечтать о смерти с бессильным томлением больного ребенка, мечтающего о недоступной игрушке.

Загляните в собственную жизнь и проверьте все те мелочи, которые спасают вас от скуки и отчаяния и дают вам мужество продолжать из часа в час свой жизненный путь. Утренняя газета, новая книга из библиотеки, трубка, ожидающая вас по возвращении с работы, — сотня пустячков, из коих слагается день заурядного человека, дробя горизонт будущего на краткие этапы.

Меус был лишен этих этапов. Без литературы и любви, без женской поддержки, без ребенка, которого он мог любить, и собаки, которая его бы любила, в слепящем свете солнца, сияющего над фортом М’Басса, он стал лицом к лицу со своей судьбой и сделался тем, чем ныне был.

XII. НОЧЬ В ФОРТЕ

XII. НОЧЬ В ФОРТЕ

Ночь стояла знойная и душная, и запах керосиновой лампы сливался с табачным дымом и с едва уловимым запахом мускуса, доносившимся извне. Время от времени в отворенную дверь врывался порыв жаркого ветра, жаркого и влажного, как дыхание огромной пантеры.

В лесу по ночам бывало холодно, но здесь, в форте М’Басса, они изнывали от духоты.

Адамс сбросил куртку и с трубкой во рту сидел, раскинувшись в плетеных креслах, положив ноги на ящик из-под сахара. В других креслах сидел Берселиус с сигарой, а Меус, облокотившись на стол, рассказывал о превратностях торговли. В каучуке таится какое-то злое начало, причиняющее много хлопот. Достаточно трудно уже добывать его, но еще хуже собственные его проделки. Он подвержен всевозможным воздействиям, климатическим и другим, и склонен портиться во время путешествия по реке и морской переправы.