Неожиданно он прервал свой рассказ и прислушался. Из коридора через открытую дверь до них донеслись чьи-то голоса. Разгоряченные алкоголем, хотя они и плотно поели, польские и советские партизаны заспорили между собой. Дело в том, что польские солдаты подсмеивались над излишней, как им казалось, бдительностью русских партизан. К слову сказать, сами они были на редкость легкомысленны.

Василий старался не допустить, чтобы спор продолжался, и потому уже не раз одергивал чересчур горячего Алексея, который сейчас разошелся больше обычного, так как поляки заявили, что им до чертиков надоело стоять на посту, лучше они сегодня же вернутся к Тадеушу, где их ждут интересные задания. С подобной недисциплинированностью Василию еще ни разу не приходилось сталкиваться. Поэтому он тут же коротко изложил полякам основные принципы воинской дисциплины. Поляки в свою очередь обозвали его бюрократом, сказав, что такая дисциплина их не устраивает. Алексей возразил им, к нему присоединился Иван. Спор разгорелся, и, чтобы прекратить его, Фриц встал.

— Пусть отправляются к Тадеушу хоть сию минуту, — проговорил Андре. — По крайней мере доложат своему командиру о том, что с нами произошло за это время. Может, хоть после этого он пошевелится.

Когда Фриц дошел до двери, Василий немного поостыл. Безнадежно махнув рукой, он повернулся кругом и, все еще возбужденный спором, вышел в коридор. Алексей и Иван последовали за ним. Не было ничего удивительного в том, что в конце концов разговор зашел о подразделении Армии Крайовой, разместившемся в Люблинце. Дисциплина в подразделении оставляла желать лучшего.

Когда забрезжило утро, Андре встал и вышел из дома, чтобы лично проверить посты.

В то же самое время, как и вчера, на дороге появилась колонна гитлеровцев, которые прошли мимо их укрытия и исчезли в лесу.

Андре, рядом с которым стояли Фриц и Эрнст, намеревался что-то сказать, но Вилли опередил его, жестом поднятой руки дав понять, что разговаривать пока еще нельзя. И действительно, на дороге появилась повозка, запряженная лошадьми, едущая следом за гитлеровцами. На заднем сиденье ее важно восседали два офицера, о чем-то оживленно беседуя друг с другом.

В сыром утреннем воздухе громко раздавались голоса.

— Они должны быть где-то поблизости, — сказал маленький офицер. — Как вы полагаете, господин обер-лейтенант, накроем мы их сегодня?

— Разумеется! — Голос у другого офицера был грудной, и его тоже было слышно хорошо. — Далеко они не могли уйти. Рация у них очень мощная, мне сегодня об этом еще раз докладывали.