Микольский и Хуткий обнялись, трижды расцеловались. Стоколос с улыбкой смотрел на этого, с первого взгляда, чудного командира отряда в сером пальто с потертыми и обтрепанными рукавами, будто он не снимал его ни летом, ни зимой несколько лет подряд.

Сапоги юхтевые, синие галифе. «Милицейские, — подумал Андрей. — Еще с довоенного времени». Под пальто не только маузер, но и кожаная полевая сумка. Нестандартная, пошитая кем-то или самим владельцем этого непременного у командиров атрибута. Китель немецкий, а под ним вышитая украинская сорочка. На голове сивая шапка с вырванными кусками ваты.

К Хуткому подбежал молодой человек в хромовых, начищенных до блеска сапогах, в офицерской шинели, на боку довоенного образца кобура для пистолета ТТ (такие кобуры носили, когда на заводах еще изготовляли ТТ с гофрированными «щечками»).

Стоколос растерянно смотрел то на командира отряда Хуткого, то на подбежавшего офицера. «Не иначе как этот молодец — франт, модник, — подумал Андрей. — Откуда у него кобура образца тридцать седьмого года? Да и как можно ходить в начищенных сапогах в этих болотах и песках?»

— Узнаешь, Алексей, нашего соседа по боям со швабами? — обратился Хуткий к офицеру.

— Так точно, товарищ командир! Добрый день, пан Микольский! — козырнул партизан. — Слушаю ваши дальнейшие распоряжения.

Пока Стоколос знакомился с Хутким и с другими командирами, подошел весь обоз. Завал быстро разобрали.

— Чего смеешься, сын генерала Шаблия? — обнял за плечи Андрея Гаврила Хуткий. — Форма моя тебя удивляет? Мне в этом пальто пока что везет на войне. Всякое бывало. Пальто все пробито пулями, а для меня пуля еще не отлита. На том и стою! То брехня, что человека встречают по одежке. Вот, — показал он рукой на партизана-франта. — Мой ординарец! Выхлопотал себе должность у Василия Андреевича. А тот по простоте душевной сказал: «Будь при Хутком и отвечай за него перед областным штабом и Советской властью!» И вот Алешка как тень ходит, когда я хожу, и бегает, когда я бегаю. А тут еще Василий Андреевич на партийной конференции сказал, что сам лично подготовит всех местных жителей, чтобы при первых же выборах в Верховный Совет Украинской Социалистической Республики выдвинули меня депутатом, если к тому времени останусь живым. А как же, говорит Василий Андреевич, у нас демократия!

— Верно, — кивнул Андрей. Заметив, как только что веселое, добродушное лицо Хуткого вдруг помрачнело, спросил: — Что-нибудь неприятное случилось?

— Бандиты тесаками зарубили Калину Афанасьевну Хомич, депутата Верховного Совета УССР. — Хуткий склонил голову, направился к своим партизанам.