Рядом разорвалась граната. Осколок раздробил левый локоть Гутыри.

Веремей открыл огонь из автомата по немцам. Вдруг вскрикнул: пуля угодила в грудь. Упал возле Гутыри.

Устин наклонил голову, чтобы схватить зубами уже отогнутые усики-«лимонки», которую с трудом удерживала немощная рука.

Когда немцы подбежали к нему, грохнул взрыв…

8

8

В полдень вернулись разведчики на вспотевших лошадях, сообщили: «Впереди, километрах в двух, завал! Обозу не пройти!»

Где завал, там жди засаду. Кто повалил лес? Немцы? Банда националистов?

Обоз остановился. Надо было выслать два или три взвода хорошо вооруженных партизан, обойти завал и разгромить тех, кто сидит в засаде с пулеметами, гранатами, а возможно, и с минометами.

Командиры склонились над картой. Все надо рассчитать, взвесить. Обоз прошел двести восемнадцать километров. Осталось еще каких-то полсотни верст. Не так уж и много. Только бы грузы были доставлены к месту назначения.

Сорок бойцов получили задание и покинули обоз.

Вскоре тишину разорвали пулеметные и автоматные выстрелы, послышались крики: «Вперед! Бей гадов!»

К Андрею Стоколосу подбежал Микольский, крикнул:

— Это Гаврила Хуткий громит вражескую засаду! Он мой друг! Нам на помощь пришел отряд имени Ворошилова. Хуткий до войны служил милиционером…

Вскоре стрельба утихла. Андрей Стоколос и Микольский подъехали на лошадях к завалу.

Возле спиленных и срубленных деревьев кипела работа. Звенели пилы, раздавался стук топоров. Кругом лежали обрубленные ветки сосен и елей. В ноздри ударил крепкий запах хвои и живицы.

— О, кого я вижу! Пан Микольский! — спрыгнул с коня Гаврила Хуткий.

Микольский тоже соскочил с коня, расставил руки для объятия.

— Василий Андреевич выслал встретить вас. Все может случиться на такой дороге. Так что мы добрались сюда и разгромили немецкую засаду! Одни веники остались.