И вновь меня удивил дядя Петя. Прежде в пасторальных сценах он замечен не был. Неужто старческое?

Но больше меня удивило другое, о том и сказал:

– Ты не только автомат, ты и лодку от России до Фаяла доволок. А я считал, что таким посудинам 10 лет – и кранты. Материальный износ.

– При нормальном уходе они еще тебя переживут.

Я насупился. Кривушин это отметил и поспешил загладить неловкость – пояснить:

– Если следить, ухаживать, то и 10, и 20, и 30 лет жизни – запросто. Вот моя «старушка» из таких. Жаль расставаться, а придется.

Я с сомнением оглядел лодку. Вид у нее был и впрямь как у новой, но…

– Кажется, кто-то говорил, что убивать мы его не будем.

– Ты о чем?

– Маловата кольчужка.

– А это уж чем богаты. Читал, наверное, или слышал, как наши военморы с пленными сомалийскими пиратами разобрались. Посадили в вельбот и пустили… не в расход, а на все четыре стороны.

– И?..

– Может, кто и добрался до берега, я не в курсе.

– И этот может не добраться.

– Конечно, постараться придется. Но прецеденты…

– Чего?

Я не верил своим ушам. Конечно, изменился Петр Васильевич, пообтесался, овладел языками, прикоснулся к великой европейской культуре, в общем, поднабрался много чего полезного, но не настолько же!

– Прецеденты есть, – невозмутимо повторил Кривушин. – Я тебе, помнится, о плотах и плотоводцах рассказывал, но и другие примеры имеются. Ален Бомбар, доктор из Франции… Мари, слышала о нем?

– Конечно, – тряхнула та челкой. – Герой нации. Он еще книжку написал «За бортом по собственному желанию».

Капитан поощрительно улыбнулся: