…Но все было не так.

Я смотрел на дисплей, испещренный пиктограммами, и… медлил. Я не знал, что мне делать. Вот только что, когда вставлял SIM-ку, прищелкивал крышку – знал, а сейчас – нет. Даже не раздумывал, нажимать или нет, просто не знал. Выбора не было, не из чего было выбирать.

Женская рука легла на мою руку. Мягко, но настойчиво высвободила из пальцев телефон.

– Не надо, – сказала Мари.

– Что – не надо? – порой я проявляю редкую тупость, и это уже давно не тайна.

– Ничего не надо делать. Ничего. Все сделают за тебя.

Жуткая смесь из визгов, воплей и всхлипов заставила меня оглянуться. Миронов, успевший перейти дорогу, почти касался багровым лицом бетонной плитки променада. Так его согнули, вывернув руки. Одну – бродяга в «алкоголичке», другую – дебелая матрона, любительница собак. Ее питомец, который не-Пауль, стоял перед Мироновым и все норовил вывернуть морду, будто хотел заглянуть Кольке в глаза. Пес был готов по первому повелению, даже легчайшему намеку на приказ, рвать и метать, но прежде всего – рвать, а какие после этого полетят ошметки по сторонам, это время покажет.

Еще одним действующим лицом спектакля был поклонник бега трусцой. Уж и не знаю, из каких глубин своих спортивных трусов он достал внушительных размеров удостоверение, но он размахивал им, обозная себя как лицо служебное, наделенное полномочиями средь бела дня проводить болевые приемы людям в полотняных пиджаках, если они того заслуживают.

Демонстрацией «корочек» бегун не ограничился. Он что-то говорил, очевидно, призывая стягивающихся к месту происшествия зевак держать дистанцию.

Матрона перехватила вторую руку Миронова, продолжая удерживать его вниз головой. Освободившийся от этой обязанности бродяга-алкоголик присел на корточки, ощупал карманы пиджака и вытащил из левого коробку с портсигаром, а из правого… красный пластмассовый пистолетик, из таких малышня на пляже поливает друг дружку водой. Выходит, и впрямь «на пушку» нас брал Колька…

Свистнув шинами, подкатила и остановилась машина. Самый обычный «фордик»-фургон, единственной примечательной особенностью которого был маячок на крыше. Лампа в «маячке» вращалась.

Дверь фургона откатилась. Миронова проволокли вокруг машины – он быстро-быстро перебирал ногами, не пытаясь упираться, и сноровисто затолкали в салон. Матрона и бродяга залезли за ним. Последним в фургон запрыгнул доберман не-Пауль. Дверь закрылась.

Бегун в наушниках вокруг шеи и атласных трусах перебросился парой слов с водителем «форда», после чего направился в нашу сторону.