Существование наше было размеренным и однообразным. Кривушина сильно огорчало то, что он не может приискать себе какую-нибудь подработку на берегу, как он это делал всякий раз, оказываясь в новом порту. Прогуляться с металлоискателем по местным пляжам он тоже не решался, ибо, как поучал Маугли, не надо дергать смерть за усы.
Что раздражало, так это повышенное внимание к нам со стороны журналистов. Ну что за народ, все им подробности подавай.
Поначалу от их статеек становилось муторно. Нет, понятно, что имел место обман. Но вынужденный, так что мы имели основания… не требовать, нет… рассчитывать на снисхождение. Но журналисты были оскорблены, пострадала их профессиональная репутация. Они-то расписали, что уважаемый мореман шел в одиночку, геройствовал, и вдруг выясняется, что не один он был на плоту, а в компании. Экий афронт! Так на тебе, русский мошенник, на, на и на.
Досталось дяде Пете по самое не балуй. Пригвоздили старика к позорному столбу – и рады. Но затем все изменилось. Были какие-то утечки информации, да и мы с кэпом язык за зубами не держали, хотя нам и приходилось держаться в рамках дозволенного, кои нам очертили следственные органы: вот это можно, а об этом – ни-ни. В частности: что бежали с Фаяла в страхе перед гангстерами – это пожалуйста, а вот про господ Кульчицкого и Миронова, вообще про «русский след» – этого не надо, потому что гангстеры, как и террористы, национальности не имеют. Такую выбраковку и расстановку акцентов я не одобрял, но с требованиями следствия вынужден был согласиться. Это я к тому, что картина, которую мы рисовали перед журналистами, была неполной, во многих местах не хватало мазков и штрихов, и тем не менее собеседники наши преобразились: какой азарт в глазах, какой огонь! А все запах настоящей истории, волнующий аромат сенсации. Что вытворяешь ты со своими верными слугами? Да что хочешь, то и творишь.
В итоге отношение к капитану «Великого Океана» изменилось радикально: вот он уже не коварный обманщик, а бесстрашный спаситель загнанных в угол беглецов, без пяти минут жертв мстительных и безжалостных разбойников, готовых ради осуществления своих темных планов не щадить… И прочая лабуда.
Так развенчанный герой был вновь вознесен на Олимп. Ну, и я с ним – не на самую вершину, но у подножия местечко нашлось.
Журналисты продолжали наседать, пытаясь выжать из нас какие-нибудь подробности, виновато и одновременно угрожающе предупреждая, что иначе им придется включить фантазию и завершить картину самостоятельно, уж не взыщите. Угрозы эти мы игнорировали, и единственным человеком, перед которым приподняли занавес, но все равно не до потолка, был Антон из