Даже не ранила.

Её меч зазвенел, будто ударился о невидимый чугунный панцирь. Кожа на теле профессора блеснула золотистой коркой — он превратился в живую статую, покрытую слоем песка, даже одежда и волосы стали похожи на искусственные. Лишь глаза оставались человеческими.

Я бросился в атаку.

В этот момент старик развернулся корпусом к Сьюн и размашисто ударил её тем, что было у него в руке. Сжимал он уже не шнурки, а два длинных и пластичных кнута с шипами на конце.

Одно короткое движение кистью руки, всего один жест — и цепкое ударное полотно обвилось вокруг шеи Сьюн. Это была точнейшая атака, выверенная до миллиметра.

Белую Сову не уберегло даже Живое скрытие.

Кнут нашёл её без всяких помех и лишил невидимости. От удушения моего ратника спасло лишь латное ожерелье — чёрная лента, защищающая шею.

Профессор крутанул рукой, и кнут затянулся туже. Сьюн потащило в сторону Зойта.

Броня на её шее хрустнула…

От этого звука меня пробрал мороз, но кроме страха за ратника, накрыла ещё и ярость. Ну уж нет, я не отдам старику ничего: ни мою Сову, ни мою высоту.

— Руби-и-и-и! — Мой выкрик оглушил пустынный берег и эхом отозвался в ближайших скалах.

Я подоспел как раз в ту секунду, когда девушка захрипела и попыталась перерубить полотно кнута у горла. Бесполезно. Орудие профессора оказалось таким же прочным, как и его панцирь из песка.

На бегу я сменил траекторию удара своего тяжёлого меча и буквально смёл Зойта вместе с его кнутами. Старика отшибло в сторону, он рухнул на бок, перекатился и замер, уткнувшись лицом в гальку.

Нет, мой меч его тоже не убил, хоть и попал прямо по груди. Зато кнут соскользнул с шеи Сьюн, оставшись в руке хозяина.

Девушка с сипом вдохнула, обхватила горло, ощупала треснувшую броню и выдавила:

— Ты вовремя…

Я кинулся на лежащего на земле старика, но он не дал мне подойти.

Зойт вскочил на ноги так быстро, будто его толкнула неведомая сила. На самом деле ему помогли два кнута — он хлестанул ими по камням, высекая искры, и за долю мгновения поднялся с земли.

От мощных ударов его кнутов галька раскололась, в воздух отлетели каменные осколки.

— Хочешь знать, какое у тебя уязвимое место, юноша? — спросил Зойт, оскалившись в улыбке.