Свои идеи Тишков начал развивать в 1989 году. Именно тогда прошли первые полусвободные выборы народных депутатов и возникла либеральная оппозиция режиму в форме Межрегиональной группы советских депутатов. Тишкову представлялась российская нация, объединенная на основе этнических и культурных черт через верность общим ценностям и институтам, символы которых восходили бы не к имперскому прошлому России, а к либеральной революции 1991 года. Он выступал против термина “многонациональный российский народ”, считая его не только внутренне противоречивым, но и политически опасным, поскольку термин этот лишал русскую гражданскую нацию политической легитимности и вместо этого отдавал эту легитимность этническим группам, способным претендовать на государственность в качестве отдельных народов, как это и произошло во время распада СССР. Некоторые из воззрений Тишкова, скажем, противодействие этническому федерализму и предпочтение территориальной автономии, восходили к идеям конституционных демократов образца 1917 года.

В первые два года существования независимой России правительство активно продвигало гражданскую модель русской идентичности. Тишков был назначен министром по делам национальностей, и его идеи послужили основой для российского закона о гражданстве, принятого парламентом в ноябре 1991 года. В тексте закона граждане назывались россиянами, а нерусскими, и получение российского гражданства не зависело ни от этнической, ни от языковой принадлежности заявителя. Но вскоре модель новой русской идентичности, созданная Тишковым, встретила серьезные препятствия.

Идея определения русской государственности на основе лояльности граждан к новым политическим институтам дала трещину осенью 1993 года, когда Ельцин силой сокрушил националистов и коммунистов, выступивших против его правления. По его приказу танки обстреляли штаб консервативной оппозиции – тот самый Белый дом, который за два года до этого Ельцин со сторонниками героически защищали от попытки государственного переворота и в котором Тишков видел один из символов новой России. Уничтожив своих противников, Ельцин переписал конституцию, отнял у парламента ключевые полномочия и перенес их в президентский кабинет. Так был скомпрометирован не только символ новой России – сама идея демократии получила такой удар, от которого уже не смогла оправиться.

И проблемы были не только в Москве. Автономные субъекты Российской Федерации, созданные на этнической основе, не горели желанием становиться частью российской гражданской нации. Чеченцы стремились к полной независимости. Татарстан и другие автономные республики хотели больше прав. В декабре 1994 года Ельцин направил в Чечню войска, чтобы положить конец ее фактической независимости от Москвы. Чеченцы оказали сопротивление, вынудив российскую армию в августе 1996 года заключить перемирие, и федеральные власти вывели войска из мятежной республики, отложив решение о ее статусе до 2001 года. Впрочем, если в Российской Федерации были анклавы, не желавшие входить в ее состав, то за пределами России были территории, желавшие к ней присоединиться: в Молдове такой оказалась самопровозглашенная Приднестровская республика, а в Грузии – Абхазия и Южная Осетия.