– Люди говорят, что Митьку Червонца нигде найти не могут, – закончил рассказ старый вор, с насмешкой поглядывая на Соньку. – И что его это рук дело. А ты как полагаешь, Софьюшка?

– Мне-то откуда знать? – Сонька бросила на посетителя быстрый взгляд. – Я со вчерашнего вечера не в себе была, из избы не выходила…

– Ну, не выходила и не выходила, – согласился Сема Блоха. – И Митьку Червонца давно, поди, не видала?

Сонька промолчала.

– М-да, вот народец у нас злой какой! – вздохнул Сема Блоха. – Никитина, слышь, когда жизни лишили и убивцев поймали, один из них, Пазухин, на тебя ведь показывал. Подельщицей называл, июда! Между прочим, Софья, это я каторге поклонился, корешков своих, «иванов», попросил потолковать с неразумным. Они и потолковали, по-нашенски. Пазухин-то и образумился!

– Спасибо, Семушка.

– Спасибо, говоришь? «Спасибо» – это такая штука, Софья, что в карман не положишь, в стакан не нальешь! – вздохнул вор. – Я полагаю, что к Комлеву-то ты сходила, поклонилась рублевиком, чтобы помягче он со мной обошелся, а? А то ведь доктора днями мне осмотр устроили, неделю мне дали для окончательного заживления раны, да и пожалуйте на «кобылу», говорят…

– Ты же еще с клюкой ковыляешь, из лазарета не выписанный!

– Кому печаль? Только мне, как я погляжу… Так что, не нашла времени насчет меня побалакать, что ли? Или не нашлось для старого знакомца пары рублишек, а? – Взгляд у Блохи стал жестким, смотрел он на Соньку вприщур, поигрывал самодельным костыликом. – А может, недосуг тебе, Софьюшка, все это время было? Не до старых друзей? Али весь «слам» на лазарет пожертвовала?

– Схожу, непременно схожу, Семушка! – Сонька прижала руки к груди. – Вот чуток полегче станет, и схожу, поклонюсь Комлеву!

– Не опоздаешь, подруга? А то ведь все недосуг тебе, жить торопишься! Вот и Митька Червонец ко мне днями заскакивал, совета просил. Зовет меня, грит, твоя подруга Сонька на дело. И темнит, мол, при этом, адресок для «скока» не называет… Ну, теперя-то с адреском все понятно – детишек у Лейбы много, мог Митька и отказаться грех на душу брать! Что, не так, Софья?

Та промолчала, чуть слышно скрипнула зубами.

– Мнится мне, Софья, что спроворила ты нынче ночью с Митькой Червонцем Лейбово дело, а? – Старый вор, оглянувшись на занавеску, наклонился к подруге совсем низко, в ухо выдохнул: – Митьку-то, поди, уже черви где-нибудь в тайге едят, а? Делиться ты не любишь, зна-а-аю!

– Напраслину на меня возводишь, Семушка, – вздохнула Сонька. – Был грех, уговорилась я с Митькой «сламу» в одном месте поискать, да не получилось: вишь, как меня скрутило-то! Он пришел в ночь, как уговаривались – а я бессильная лежу, встать не могу. Выругал меня Митенька по-всякому, дверью хлопнул и ушел. А куда? Меня Шурка всю ночь выхаживала, не веришь.