20 мая (1 июля) 1876. Висбаден. Hotel de Nassau. Тургенев – Ю. П. Вревской: «Я вчера приехал из Бадена (чтобы переговорить с дочерью Пушкина гр. Меренберг, насчёт переписки её отца) – выезжаю сегодня в Берлин».

7 июня 1876. Спасское. Тургенев – Стасюлевичу: «…Дочь Пушкина сказала мне, что мать её подарила ей эти письма – делать с ними, что хочет. Да, полно, жива ли вдова Пушкина? Впрочем, это нужно принять к сведению. Да вот посмотрим сперва, какой будет ответ». (Меня поражает тургеневское пренебрежиние к вдове Пушкина, значит, и к самому Пушкину! За ним стоит, на мой взгляд, самовлюблённость Тургенева!)

21 июня. Спасское. Тургенев – Стасюлевичу: «А что же безалаберная гр. Меренберг ничего не написала Вам насчёт писем своего отца? Мне она до сих пор ничего не написала». И последнее письмо, 22 июня. Спасское. Тургенев – Стасюлевичу: «…Я получил наконец [сообщение] от дочери Пушкина. Она на Ваши предложения согласна, но желала бы непременно, чтобы я посмотрел и решил, какие места исключить должно. …Я бы, конечно, не задержал ни одной минуты. Если вы не успеете написать мне сюда, то оставьте инструкцию, что мне сказать при проезде через Висбаден этой хотя и любезной, но взбалмошной и легкоголовой барыне. …Работа кипит – как у гоголевского повара. Что выйдет – неизвестно».

В августе Наталия Александровна вынуждена была просить вернуть ей письма, потому что этого потребовали старшие братья, чрезвычайно недовольные публикацией писем. Им казалось, что они принижают высокий образ их отца. Думаю, сестра была умнее их, привыкших к шорам благопристойности.

В 1882 году по настоятельной просьбе брата Александра Александровича она передала большую часть писем, 63 письма, в Румянцевский музей. Братья Пушкины наложили на них запрет пользования на 50 лет, до середины 20-х годов ХХ века. В 1926 году пушкинисты сделали сверку этих писем. 11 писем к невесте и 1 письмо тёще, написанные по-французски, остались у Наталии Александровны.. 2 письма она подарила: одно – другу семьи доктору Бертенсону, много лет жившему в Висбадене, лечившему русских и немцев, а также прочих курортников, второе – своей дочери от Дубельта Анне Кондыревой. Одно письмо она подарила приехавшему в Висбаден М. М. Стасюлевичу.

Великий князь Констатнин Константинович в письме попросил Наталию Александровну прислать в Россию 11 писем. Она не ответила на не слишком любезное письмо, только написав своим: «К. Р. пишет как своей подданной. В 80-м году Пушкинский Комитет меня игнорировал как дочь Пушкина, пусть это так и останется». Она не получила приглашения на открытие опекушинского памятника Пушкину в Москве. Следя за новостями, она знала об открытии памятника и поехала в Москву без приглашения. Факт известен благодаря Достоевскому, который с радостью написал, что встретил дочек Пушкина и даже с ними разговаривал. Как привычно третировали интеллигенты и особы высшего света жену и вдову Пушкина, так же многие кумиры литературы распускали языки по отношению к его дочери – за то, что высоко несла голову и никого не боялась. Таким же был её муж Николас. Он остался в Висбадене, рано выйдя в отставку, никому не желая служить.