Конечно, письма Пушкина не сравнимы ни с какими другими. Это школа прозы для самого Пушкина и для всех, кто считал себя его учеником. Опытное поле пушкинской прозы. С одной стороны в них – простота, даже простонародность, лаконизм, с другой – насыщенность, игра словами, игра ума, каламбуры, весёлость, лёгкость.

Обличительные высказывания, негодование тоже прорываются в письмах Пушкина жене. Он формирует ее взгляды, уточняя их, фокусируя свою независимость, которую хочет видеть в ней. А она принимает его духовный мир, его взгляды. Инстинктивно чувствует его правоту и чистоту его мысли. «10 мая (1834 г.) Несколько дней тому получил я от Ж(уковского) записочку из Ц(арского) С(ела). Он уведомлял меня, что какое-то письмо мое ходит по городу и что Г(осударь)об нем ему говорил. …Московская почта распечатала письмо, писанное мною Н(аталье) Н(иколаевне), и нашед в нём отчёт о присяге В(еликого) К(нязя), писанный, видно, слогом неофициальным, донесла обо всём полиции. …Государю неугодно было, что о своём камер-юнкерстве отзывался я не с умилением и благодарностию. Но я могу быть подданным, даже рабом, но холопом и шутом не буду и у царя небесного. Однако какая глубокая безнравственность в привычках нашего правительства. Полиция распечатывает письма мужа и приносит их читать царю (человеку благовоспитанному и честному), и царь не стыдится в том признаться… Что ни говори, мудрено быть Самодержавным!»266

Письма жене (и друзьям), Дневник Пушкина, его Записки и мемориальные записи – это единые по смыслу тексты, материал для будущего историка, картина времени Пушкина во всем разнообразии жизни. Эскизы для какой-то грандиозной будущей работы, новый замысел, который осуществился лишь во фрагментах.

В момент смерти Пушкина переписка с женой находилась в доме поэта на Мойке. Во время «посмертного обыска» Жуковский был вынужден просматривать бумаги Пушкина вместе с Л. В. Дубельтом, начальником штаба корпуса жандармов. Досмотру подлежали и письма, кроме писем жены, которые поверхностно проверялись для сверки почерка. Письма самого Пушкина жене хранились не в его кабинете, а у Наталии Николаевны. Бенкендорф обвинял Жуковского в «похищении пяти пакетов» бумаг Пушкина. Жуковский стоял на своём, писал в ответ: «Эти пять пакетов были просто оригинальные письма Пушкина, писанные им к его жене, которые она сама вызвалась дать мне прочитать; я их привёл в порядок, сшил в тетради и возвратил ей. Пакетов же, к счастию, не разорвал, и они могут теперь служить убедительными свидетелями всего сказанного мною. Само по себе разумеется, что такие письма, мне вверенные, не могли принадлежать к тем бумагам, кои мне приказано было рассмотреть»267.