– Непременно, отец. – Он замялся, коснувшись правой рукой своего собственного креста. – Мы можем победить?

Я впился глазами в его бледное лицо. В народе говорили, что сын похож на меня, но мне так не казалось. Он явно тревожился.

– Мы можем победить, – подтвердил я, опускаясь на стул.

– Но они превосходят нас числом!

– Мне много раз доводилось сражаться против превосходящего врага, – сказал я. – Решают не числа, решает судьба.

– Бог на нашей стороне, – заявил сын, хотя в голосе его не чувствовалось твердой уверенности.

– Вот и замечательно. – Мои слова прозвучали иронично, и я пожалел об этом. – Мне понравилась твоя проповедь.

– Я знал, что ты был в церкви. – Он помрачнел, будто усомнился в искренности похвалы. Потом, все еще хмурясь, сел на скамью. – Если они завтра победят…

– Будет бойня. Наши люди окажутся в западне между двух потоков. Кому-то удастся уйти через мост, но он узкий. Кто-то переберется через овраг, но большинство погибнет.

– Тогда зачем мы сражаемся здесь?

– Потому что Анлаф и Константин не допускают шанса нашей победы. Они уверены. И мы можем обратить эту уверенность против них. – Я помолчал. – Это будет нелегко.

– Ты не боишься?

– Перепуган до смерти. – Я улыбнулся. – Только глупец не боится перед битвой. Но мы обучили наших людей. Мы пережили много других сражений. Мы знаем, что делать.

– Как и противник.

– Разумеется. – Я отхлебнул вина. Оно оказалось кислым. – Ты еще не родился, когда я дрался при Этандуне. Дед Анлафа сражался там против деда Этельстана, и мы уступали числом. Даны были уверены в победе, мы пребывали в отчаянии.

– Победу в той битве нам даровал Господь.

– Так сказал Альфред. Что до меня, то я полагаю, мы знали, что, проиграв, лишимся своих домов и своей земли, поэтому дрались как одержимые. И победили.

– И завтра произойдет то же самое? Уповаю на это.

Он и правда был напуган, и мне подумалось: может, и лучше, что сын стал священником, потому что воин из него никогда бы не вышел.

– Мне следует быть твердым в вере, – уныло проронил сын.