В какой‐то период в 1960‐е годы маленькая хитрость позволила превратить в глобальный офшор такой исторический международный финансовый центр, как лондонский Сити. Произошло это благодаря изобретению евровалюты, главным образом так называемых евродолларов. Доллары, хранящиеся на депозитах в неамериканских банках и невозвращаемые на родину, главным образом для того, чтобы обойти ограничения банковского законодательства США, стали доступным финансовым инструментом. Эти доллары, находящиеся в свободном обращении, накапливались в огромном количестве благодаря росту американских инвестиций за рубежом и огромным политическим и военным расходам американского правительства. Они создали основу для абсолютно неконтролируемого глобального рынка краткосрочных займов, который стремительно рос. Рынок евровалюты вырос примерно с 14 миллионов долларов в 1964 году до 160 миллиардов долларов в 1973 году и почти до 500 миллиардов долларов пять лет спустя, когда этот рынок стал главным механизмом переработки гигантских прибылей от продажи нефти, поскольку перед странами ОПЕК внезапно встала проблема их использования и инвестирования (см. ниже). США были первой страной, оказавшейся во власти мощных потоков свободного капитала, омывавших земной шар и перетекавших из валюты в валюту в поисках быстрой прибыли. Со временем всем правительствам суждено было стать жертвами этих потоков, поскольку они теряли контроль над валютным курсом и мировой денежной массой. К началу 1990‐х годов даже совместные меры, принятые банками крупных государств, не принесли результатов.
То, что фирмы, расположенные в одной стране, но работавшие в нескольких государствах, должны расширять свою деятельность, было вполне естественно. Такие “многонациональные” корпорации не были новостью. Американские структуры подобного типа увеличили свои иностранные филиалы с 7,5 тысячи в 1950 году до более 23 тысяч в 1966 году, главным образом в Западной Европе и Западном полушарии (Spero, 1977, р. 92). За ними последовали фирмы из других стран. Немецкая химическая корпорация