Однако сама широта нового самосознания женщин и их интересов не позволяет объяснить этот факт всего лишь изменением роли женщины в экономике. Во всяком случае, социальная революция изменила не только роль женщины в обществе, но и традиционные представления о том, какой должна быть эта роль. Ожидалось, что коренные трансформации, такие как массовое появление замужних женщин на рынке рабочей силы, повлекут за собой последующие изменения в их жизни, однако этого не произошло, о чем свидетельствует пример СССР, где после того, как были отброшены первоначальные утопические революционные устремления 1920‐х годов, замужние женщины в основном оказались нагруженными двойной ношей прежних домашних забот и новых обязанностей по зарабатыванию денег в отсутствие каких бы то ни было изменений в отношениях между полами, а также в общественной и частной сферах. Так что причины, по которым женщины, в особенности замужние, устремились на оплачиваемую работу, необязательно были связаны с их взглядами на социальное положение женщин и их права. Это могло являться следствием бедности или происходить потому, что работодатели предпочитали женщин мужчинам, поскольку они были более дисциплинированными, а их труд оплачивался ниже, чем мужской, или просто благодаря растущему числу семей, особенно в зависимых странах, где главой была женщина. Массовая миграция рабочих-мужчин из сельской местности в город, происходившая в Южной Африке, а также из некоторых регионов Азии и Африки в страны Персидского залива, неизбежно заставляла оставшихся женщин занимать место главы семьи. Кроме того, не следует забывать о массовой гибели мужчин на мировых войнах. Если взять Россию после 1945 года, то там на каждых троих мужчин приходилось пять женщин.

Тем не менее признаки значительных и даже революционных изменений в представлении женщины о своем положении в обществе и самого общества о роли в нем женщины несомненны. Среди женщин появились крупные политики, хотя этот факт никак не мог стать признаком изменения положения в целом. Процент женщин в парламентах Латинской Америки (11 %) в 1980‐е годы был значительно выше, чем тот же показатель в гораздо более “эмансипированной” Северной Америке. С другой стороны, многие женщины, впервые оказавшиеся во главе правительств и государств в странах зависимого мира, получили свою должность по наследству: Индира Ганди в Индии (1966–1984), Беназир Бхутто в Пакистане (1988–1990 и 1994) и Аун Сан Су Ки, не ставшая главой Бирмы только из‐за протеста военных. Все они были дочерьми прежних руководителей государств. Сиримаво Бандаранаике (Шри-Ланка, 1960–1965; 1970–1977), Корасон Акино (Филиппины, 1986–1992) и Исабель Перон (Аргентина, 1974–1976) пришли к руководству после смерти своих мужей. Само по себе это было не более революционно, чем задолго до этого наследование Марией Терезией и Викторией тронов Габсбургской и Британской империй. Контраст между положением женщин-лидеров в таких странах, как Индия, Пакистан и Филиппины, и крайне угнетенным и притесненным положением остальных представительниц прекрасного пола в этих же странах лишь подчеркивает его нетипичность.