Кроме того, некоторые важные технологические достижения увеличили разрыв между различными слоями рабочего класса, но это стало очевидно, только когда закончился период полной занятости, во время экономического кризиса 1970–1980‐х годов и когда неолибералы расшатали систему социального обеспечения и “корпоративизма”, защищавшую беднейшие слои рабочих. Верхушка рабочего класса – квалифицированные рабочие и мастера – легче приспособилась к современному высокотехнологичному производству[96], а свободный рынок мог дать им определенные преимущества, даже когда их менее привилегированные братья теряли почву под ногами. Так, в Великобритании во время правления Маргарет Тэтчер (случая, по общему признанию, из ряда вон выходящего), когда правительственная и профсоюзная защита была ликвидирована, положение беднейшей части рабочих, составлявшей 20 %, действительно стало хуже, чем сто лет назад. 10 % рабочих, составлявших верхушку рабочего класса, те, чей общий доход в три раза превышал доход беднейших десяти процентов, радовались улучшению своего положения. Но они понимали, что, как плательщики государственных и местных налогов, субсидируют тех, кого в восьмидесятые стали называть “низшим классом”, живущих на пособие по безработице, без которого они сами, по их мнению, могли обойтись, за исключением чрезвычайных обстоятельств. Старое викторианское деление на “респектабельных” богачей и “нереспектабельных” бедных возобновилось, возможно, даже в более острой форме, поскольку в “золотую эпоху”, когда всеобщая занятость, казалось, могла решить все материальные проблемы рабочих, пособия по безработице увеличились до значительных размеров. В новые времена, когда возникла массовая потребность в этих пособиях, они позволяли армии “нереспектабельных” жить на пособие по безработице гораздо лучше, чем жили викторианские пауперы. А уж с точки зрения работящих налогоплательщиков, они и вовсе не имели права так жить.

Таким образом, квалифицированные и “респектабельные” рабочие, возможно, впервые оказались потенциальными сторонниками правых[97], тем более что традиционные лейбористские и социалистические организации, естественно, оставались преданными идее перераспределения и социального обеспечения, особенно по мере того, как росло число людей, нуждавшихся в государственной поддержке. Правительство Тэтчер в Великобритании было обязано своими успехами исключительно отмежеванию квалифицированных рабочих от лейбористов. Десегрегация, или, скорее, сдвиги в политике сегрегации, способствовали размыванию рабочего единства. Квалифицированные и мобильные рабочие переселялись в пригороды (особенно когда промышленность переехала на окраины и в сельскую местность), покидая старые рабочие центры, или “красный пояс”, которые затем либо джентрифицировались, либо превращались в гетто. Новые же города-спутники или промышленные поселки не генерировали столь же плотной концентрации рабочего класса. В покинутых рабочими городских районах муниципальное жилье, строившееся для крепкого ядра рабочего класса, для тех, кто способен вовремя платить за квартиру, переходило к социально неустроенным маргиналам, живущим на пособия по безработице.