Вполне естественно, что в малейших признаках ослабления своего мирового господства Соединенные Штаты усматривали вызов ему и признак стремления СССР доминировать на планете. Поэтому революции 1970‐х породили явление, названное “второй холодной войной” (Halliday, 1983). В этой войне, как и раньше, сражались “подопечные” двух сверхдержав – сначала в Африке, а потом и в Афганистане, где впервые с 1945 года советские войска сражались на чужой территории. СССР, по всей видимости, полагал, что новые революции позволят ему несколько изменить в свою пользу международный баланс сил. Вернее, речь шла о частичной компенсации крупных дипломатических неудач 1970‐х годов, когда Вашингтону удалось склонить на свою сторону Египет и Китай. СССР не вмешивался в дела Американского континента, но гораздо шире, чем раньше, причем иногда весьма успешно, вмешивался в дела других стран, особенно африканских. Тот факт, что Советский Союз способствовал тому, чтобы Фидель Кастро отправил кубинских солдат на помощь Эфиопии в войне против союзного американцам режима Сомали (1977), а также в Анголу, правительство которой воевало с финансируемым США движением УНИТА и войсками ЮАР, говорит сам за себя. Наряду с термином “социалистические страны” советская пропаганда широко использовала новый термин – “страны социалистической ориентации”. Именно в таком статусе Ангола, Мозамбик, Эфиопия, Никарагуа, Южный Йемен и Афганистан были представлены на похоронах Брежнева в 1982 году. СССР не провоцировал и не контролировал революции в этих странах, но с готовностью их приветствовал.

И тем не менее последующий распад или свержение нескольких режимов наглядно показали, что ни “советские амбиции”, ни “мировой коммунистический заговор” не имели к этому никакого отношения. СССР мог быть связан с этими процессами лишь косвенно, поскольку в 1980‐е годы советская система сама вступила в полосу кризиса, завершившегося в конце концов ее распадом. Падение “реального социализма”, а также вопрос о том, можно ли считать эти события революцией, мы рассмотрим ниже. А пока стоит заметить, что важнейшая революция 1970‐х годов, самым серьезным образом подорвавшая мировое господство США, не имела ничего общего с “холодной войной”.

Речь пойдет о свержении иранского шаха в 1979 году – самой значительной революции 1970‐х, которая занимает выдающееся место среди крупнейших революций двадцатого века. Ее подтолкнула развернутая шахом программа масштабной модернизации и индустриализации экономики (не говоря уже о перевооружении), опиравшаяся на прочную поддержку США и нефтяные доходы, многократно возросшие после ценовой революции 1973 года. Одержимый манией величия шах (что не редкость среди абсолютных монархов, располагающих сильной и безжалостной тайной полицией) стремился превратить Иран в самую развитую страну Ближнего Востока. Модернизация, с точки зрения шаха, означала аграрную реформу, в ходе которой издольщики и арендаторы начали разоряться и мигрировать в города. Население Тегерана за несколько лет выросло с 1,8 миллиона (в 1960 году) до 6 миллионов. И хотя государственные субсидии аграрному сектору повышали производительность труда на высокотехнологичных предприятиях, в целом по стране объем производства продуктов питания на душу населения в 1960–1970‐е годы не только не вырос, но продолжал падать. К концу 1970‐х Иран ввозил большую часть продовольственных товаров из‐за границы.