Венгрию за ее участие в гитлеровской войне назвали «вынужденным» сателлитом. Вернее было бы сказать, что Венгрия, не располагая достаточными средствами, все же старалась защитить себя от двух угрожавших ей сил: Советов и нацистов. В первом случае с помощью своих вооруженных сил, во втором – используя различные дипломатические средства. Я ни в коей мере не собираюсь признавать современную Венгрию феодальным государством; ведь между сюзереном и его вассалом существуют взаимные права и обязанности. Венгрия – оккупированная страна, в которой правят иностранные хозяева. Это действительно так, министры-коммунисты во власти большей частью являются советскими гражданами.

Каким образом, в конце концов, произойдет освобождение Венгрии, ради которого мы трудимся и о котором молимся, никто не может сказать. Многие люди за железным занавесом, охваченные отчаянием, ждут Третьей мировой войны. Но уцелеет ли в ней венгерская нация? Не будет ли в этом случае Европа, частью которой является Венгрия, настолько разрушена и опустошена, что последствия Тридцатилетней войны и турецких нашествий покажутся просто бледной копией этих возможных событий?

То, что однажды каким-то образом удастся отбить наступление советского империализма и он вернется в свои границы – процесс, в котором ООН призвана сыграть важную роль, – весьма вероятно. Мы должны готовиться к этому дню. Я принадлежу к тем немногим еще живущим деятелям, которые верно служили блестящей Габсбургской монархии и лично знали доброго и мудрого императора Франца-Иосифа. Я пережил ее крах и видел бесплодные попытки создать на ее месте жизнеспособное государство. Если бы распад империи, осеняемой короной Святого Иштвана (Стефана), принес счастье «освобожденному» народу, мы могли бы говорить, что не напрасна была совершившаяся в отношении империи несправедливость. Но это было не так. Обремененные расходами на дорогостоящее вооружение, страдая от злоупотреблений соперничавших друг с другом партий, лишенные преимуществ кооперации тяжелой индустрии и сельского хозяйства в рамках общей налоговой системы, наши соседи не обрели того счастья, к которому они стремились. В конфиденциальном разговоре с британским послом в Париже Даффом Купером чехословацкий государственный деятель Ян Масарик признал, что чехи никогда так не были довольны жизнью, как при старой монархии. Более критичное суждение в отношении результатов политики его отца трудно себе представить. Даже румыны Трансильвании были недовольны властями в Бухаресте, как бы те ни старались показать себя в своей новой роли хозяев трансильванских венгров и секеев. Подобно Чехословакии Югославия скоро распадется, когда внешнее давление, которое удерживает чехов и словаков, сербов и хорватов в одном государстве, перестанет существовать. Словаки, которые были обмануты Томашем Масариком при заключении Питтсбургского соглашения 1918 г., никогда, хотя уже прошло время после окончания Второй мировой войны, не простят Бенешу и его режиму смертный приговор, вынесенный отцу Йозефу Тисо[109]. Если же говорить о современном лидере хорватов, то это архиепископ Степинац, которого в 1951 г. коммунистический режим Белграда освободил из заключения, но не разрешил возобновить церковное служение. Когда после войны представители Партии мелких хозяев заявили о праве Венгрии на ряд пограничных областей, населенных венграми, коммунисты заклеймили их как «врагов мира» и заставили замолчать.