Левее от 3-го войска 2-го Белорусского фронта атаковали польский город Данциг, с которого в сентябре 1939 года началась война. Слева от него находился 1-й Белорусский фронт, возглавляемый самым известным российским командующим маршалом Георгием Жуковым. А слева от Жукова, на дальнем конце фланга, находился 1-й Украинский фронт маршала Ивана Конева.
В начале января немецкий министр пропаганды Геббельс заверил немецкий народ, что армия остановила советское наступление. В Восточной Пруссии это объявление было встречено с горьким сарказмом. С 12 января до середины февраля 8,5 миллиона человек – большинство из них женщины, дети или старики – бежали на запад по глубоким зимним снегам в открытых фургонах и телегах при температуре, которая ночью падала до минус двадцати. Падавших лошадей забивали на мясо. Женщины и дети провалились под лед и тонули. Русские истребители появлялись в небе с первыми лучами солнца и проносились над лагерями беженцев, оставляя после себя перевернутые телеги, сломанные игрушки, брошенный багаж и замерзшие тела, которых живые аккуратно раскладывали по телегам, прикрыв грязными одеялами или присыпав замерзшей соломой.
В середине января, когда пришла Красная армия и начались массовые изнасилования, советский писатель Александр Солженицын, воевавший в звании капитана, описал сцены, свидетелем которых он стал, в поэме под названием «Прусские ночи»:
Мать – не на смерть. На матрасе — Рота? взвод ли побывал? — Дочь-девчёнка наповал. Сведено к словам простым: Не забудем! Не простим! «Кровь за кровь и зуб за зуб». Девку – в бабу, бабу – в труп.
«Нет сомнений, – писала историк Кэтрин Мерридейл, – что действия солдат Красной армии поощрялись, если не предписывались Москвой. Пропаганда сыграла активную роль в формировании восприятия врага и оправдании мести. Советское информационное бюро разжигало коллективный гнев солдат сфабрикованными образами, которые [настолько глубоко врезались] в сознание человека, [что] он мог думать о них как о части собственного опыта. <…> Об этом свидетельствует однообразие подобных рассказов. <…> В воспоминаниях немцев о том, за что мстили советские солдаты, часто упоминается не изнасилование русской женщины немецким солдатом, а ужас иного порядка. …Ярость среди бойцов Красной армии часто была вызвана образом немецкого солдата, который убивает младенца, оторванного от матери, ударом о стену – женщина кричит, мозг ребенка разбрызгивается по стене, а солдат смеется».
В последнюю зиму войны жизнь в Берлине была невыносимой. Популярная праздничная шутка гласила: «Будь практичным, дари гроб». Бункер Берлинского зоопарка (огромное бетонное сооружение – бомбоубежище и воплощение мощи тоталитарного государства) стал популярным местом для случайных сексуальных контактов. Во время бомбардировок союзников незнакомцы встречались под винтовой лестницей бункера и предавались блуду. Ходили слухи, что среди посетительниц были девушки не старше четырнадцати-пятнадцати лет, которые хотели лишиться девственности до прибытия Красной армии.