После нескольких приветственных слов Рузвельта Сталин взял на себя руководство совещанием. По его словам, пора было принять окончательное решение по вопросу разделения Германии. В Тегеране Рузвельт говорил о разделе на пять частей, а Черчилль на Московской конференции предложил разделить страну на две части. Сохраняли ли они эти взгляды? «В принципе, да», – сказал Черчилль, но тут же добавил «но». Восьмидневная конференция – не место для принятия окончательных решений по столь сложному вопросу, как разобщение нации и разделение ее на части. Сначала требуется «очень тщательное изучение исторических, этнографических и экономических фактов, а затем длительное исследование специальной комиссией».

Сталин, который стремился решить вопрос по разделению как можно скорее, стал рассуждать гипотетически. «Предположим, – обратился он к Черчиллю, – группа немцев заявила, что свергла Гитлера „и согласна на безоговорочную капитуляцию“. Что бы вы ответили?» В таком случае, сказал Черчилль, «три великие державы должны немедленно посоветоваться и решить, стоит ли иметь дело с такими людьми. Если было бы решено, что да, то после этого следовало бы сразу выдвинуть условия капитуляции. В противном случае война будет продолжаться».

После того как Черчилль закончил, Сталин представил план, предложенный ранее Рузвельтом: в целом одобрить разделение Германии и поручить трем министрам иностранных дел – Стеттиниусу, Идену и Молотову – разработать действенный план и включить пункт о разделении в условиях капитуляции. Черчилль посчитал это предложение слишком смелым, заявив, что оно может дать обратный эффект: заставить немцев сражаться усерднее. Чтобы унять беспокойство премьер-министра, Сталин и Рузвельт заявили, что условия союзников будут храниться в секрете до капитуляции Германии.

Было почти 17:00, когда «Большая тройка» перешла ко второму вопросу повестки дня. Следует ли предоставить Франции зону оккупации в побежденной Германии? Сталин возражал по двум причинам. Относительно небольшая роль Франции в войне не давала ей права на зону; в противном случае Норвегия, Дания, Голландия и другие страны, которые играли в войне второстепенную роль, тоже потребовали бы зоны. Черчилль имел другую точку зрения и заверил Сталина, что этого не случится и советские интересы не будут затронуты. Великобритания и США согласились уступить часть своих зон французам. Сталин оставался настроенным скептически. Если Франция получит зону, сказал он, контроль трех держав над Германией станет контролем четырех держав и это осложнит послевоенные отношения союзников. Черчилль согласился, но отметил, что американцы планируют покинуть Европу в течение двух лет, а Британия не хочет, чтобы ее оставили в Западной Европе один на один с «немецким волком». Даже будучи раненым, он оставался опасным зверем. По словам Черчилля, Франция с ее мощным флотом могла помочь Великобритании исполнять роль полицейского в ближайшие годы. Когда Сталин спросил Рузвельта о его мнении, президент сказал, что согласен с Черчиллем в вопросе о зоне оккупации для Франции, а со Сталиным – в том, что послевоенный контроль над Германией должен оставаться в руках «Большой тройки».