А вот американский журнал «Тайм» оказался более прозорливым, в статье «Песни для нового мира» от 3 января 1944 года отметив, что «Москва дала еще одно доказательство того, что советский цикл от мировой революции к национализму завершен. Накануне 64-го дня рождения Иосифа Сталина Советский Союз отбросил волнующий зажигательный “Интернационал”, заменив его в качестве государственного гимна неуклюжим пэаном (здравица, благодарственная песнь. — А. В.) в честь Сталина и Новой России. Из советской “гимнологии” изгнана тема французского бунтаря Эжена Потье: “Вставай, проклятьем заклейменный, весь мир голодных и рабов”. Русские сохранили музыку “Интернационала”. Но новый гимн Советского Союза предназначен только для русских; он не содержит призыва к угнетенным и не вызовет холодной дрожи на Уолл-стрит. Русская версия еще не дошла в США. На английском языке слова гимна отличаются слоновой неуклюжестью». Но в СССР журнал «Тайм» тогда читали немногие, да и дрожали по другому поводу…

А Сергей Михалков стал ходить в Большой театр как в дом родной. Он «улучшил» либретто оперы «Борис Годунов» в послевоенной постановке 1948 года, сочинил приветствие Большого театра к юбилею МХАТа и написал русский текст для «Проданной невесты» Бедржиха Сметаны. Эта опера ставилась к тридцатилетию Чехословацкой Республики в 1948 году Борисом Покровским. Дирижировал Кирилл Кондрашин, чрезвычайно высоко оценивший способности Михалкова к подтекстовке: «Михалков очень талантливый человек. Он, конечно, держит нос по ветру, но тогда он любил работать. И мы с ним сидели месяц каждый вечер. Что мы делали? Я давал Михалкову ритм: “та-тарам”, он находил новую рифму, используя подстрочник. Мы начинали фантазировать, и получался великолепный текст. Наступал повтор, мы писали то же самое, но другими словами или развивали какие-то варианты. Получился блистательный текст. Причем чехи, большие поклонники Сметаны, хорошо знающие русский язык, говорили, что этот текст лучше оригинала, интересней. Это лучший спектакль, пожалуй, из всех, которые я делал в Большом театре: по тщательности, по слитности режиссерской и музыкальной работы, по силам, которые там были заняты: Масленникова, великолепный Щегольков и хорошо себя показавший Нэлепп». Но все аплодисменты достались исполнителю главной роли Вашека — Анатолию Орфенову, удостоившемуся Сталинской премии. Постановка стала легендарной, на долгое время задержавшись в афише Большого театра…

После смерти Сталина слова гимна отпали как-то сами собой. Гимн не пели, а мычали. У Хрущёва руки до нового текста не дошли — он брался за все сразу, мало что доводя до конца. Лишь в 1977 году зазвучал новый советский гимн с подправленными словами того же Сергея Михалкова. Оркестровку тогда сделал, между прочим, Ян Абрамович Френкель. Сегодня гимн на ту же музыку Александрова и слова (опять же!) Михалкова вновь звучит по утрам на радио. Все это кажется неслучайным и небезобидным, учитывая, кто и как утверждал музыку нынешнего гимна в Большом театре в 1943 году…