Те же самые нарастающие силы, вызывавшие беспорядки и волнения, охватили и Восточную Индию. В 1677 г. Шиваджи стал угрожать Мадрасу. В Бенгалии пытавшиеся бороться маленькие английские фактории тщетно протестовали против поборов полунезависимого наместника Великих Моголов до тех пор, пока другой местный вожак Джоб Чарнок (умер в 1692 г.) не основал легко обороняемую базу в Калькутте в болотах дельты Ганга[73]. Ссора Чарнока с правителем (наместником) Бенгалии вскоре превратилась в войну с Могольской империей вообще. Политика невооруженной торговли была, таким образом, забыта, и компания ждала от своих служащих «создания такого государства с гражданской и военной властью и обеспечения настолько большого дохода, который мог бы стать основой большого, крепкого и надежного английского доминиона в Индии на все последующие времена». Это изменение политики было сознательным подражанием политике голландцев. Однако было преждевременным объявлять войну и отправлять карательную экспедицию из нескольких сотен человек против империи, действующая армия которой насчитывала по крайней мере сто тысяч человек. Военачальники Аурангзеба захватили фактории компании в Сурате и Масулипатаме и бросили ее представителей в тюрьму. Вероятно, только высокая оценка могущества Англии на море и последовавшая угроза паломническому маршруту спасли торговых представителей компании от изгнания. Компания потребовала мира и в 1690 г. получила новую лицензию на торговлю ценой смиренного подчинения и немалого штрафа. В Калькутту, брошенную во время войны, вновь вернулись жители – на этот раз навсегда – и на терзаемых лихорадкой берегах Ганга начали появляться первые постройки великого города.

И хотя империя Великих Моголов была все еще слишком сильна на суше для англичан, ее власть быстро ослабевала. В годы правления Аурангзеба империя видела и распространение власти Моголов на максимальной территории, и начало ее распада. За время своего длительного отсутствия для ведения войн в Южной Индии Аурангзеб потерял во многом свою власть над Дели и северными регионами. Его субадары (наместники областей. – Пер.) становились полунезависимыми вассалами, и последние 25 лет его жизни представляли собой изматывающую, обреченную на проигрыш битву с нарастающей анархией. Маратхи проложили дорогу для политического вмешательства европейцев для защиты торговых монополий. Той же самой цепи событий, которая превратила Аурангзеба в странствующего воина, суждено было в XVIII в. ввергнуть английскую компанию в политические интриги и военные авантюры. Из простого коммерческого предприятия ей суждено было стать владычицей на большой территории и собирать дань с большим размахом, а «заинтересованности» в Восточной Индии – одним из самых сильных и коррумпирующих влияний в общественной жизни Англии.