Видать, царь хазарский не надеялся более приманить или примучить словен… Да и жили они от него мало не вдвое дальше булгар. И не словенин – заложник Органа сбежал восвояси. Вот и двинулось на Кубрата великое войско. Частью хазарское, частью наёмное. Шли в нём и печенеги-кангары, опять подкочевавшие с востока. Не отправь их хакан походом – точно принялись бы грабить самих хазар… Обещанное золото не надолго превратило их в друзей. Шёл отряд барсилов – южных соседей и родичей хазар. И даже аль-арсиев, царских любимцев, не обошли стороной сборы и поход.

А вели всю эту силу старые знакомцы кременчан: Алп-Тархан и царевич Мохо. Имя шада Булан выговорил на словенский лад:

– Князь Муха.

Этих двоих разгневанный хан отправил заглаживать ошибки зимы.

Речь Булана была речью воина, подробной и точной. И без ненужных слов. И пока он говорил, его глаза подмечали на лицах каждую тень.

– Мой родич хан, – сказал Булан, – ждёт от вас ответа, великие и славные ханы. Я кончил.

Словене остались одни…

Поднялся Чурила – левое веко низко опустилось на глаз:

– Что сдумаем, братие? Я так мыслю: помочь надо Кудряю Алмушевичу…

Радим наклонил голову:

– Я с тобой, Мстиславич.

Старый князь промолчал.

Бояре разноголосо загудели.

Круглица единой рукою желала встать за Кубрата – не столько за него, сколько против хазар. Халейги пока помалкивали, а кременчане разделились.

Стукнул палкой, поднялся боярин Вышата! Другие примолкли: что-то скажет…

Чурила же сразу понял – вновь поперёк дороги ему встанет старый Добрынич. Суровый лик Вышаты от гнева был красен. Не вспоминал старик ни о сыне, удравшем с хазарами, ни о дочери – невесте Радима, ими искалеченного. Склонил седую голову, словно бык-рогач в осеннем бою. И почти прокричал:

– Уже, князь, к тому приучил, что урман своих сажаешь выше верных бояр! А теперь ещё с булгарином побрататься хочешь? Два раза с ним поохотился, а мы уже и головы за него клади? Воев выставляй, одевай-корми? Сам иди, коли дома с Виглавичами не сидится! А мы погодим, у нас головы не болят! А забыл, кто князем тебя сделал, так можем и путь показать!

И затопали, замахали кулаками подле Вышаты его дружки-бояре из Верхнего конца:

– Быть по сему! Не любо нам! Не пойдём!