Он наблюдал за Большой Челюстью, размышляя, почему вождь ангривариев не думает так же.

– Нападем на них на открытом месте, и добьемся большего успеха, – сказал Арминий, решив попробовать еще раз. – Вчера мы только начали.

– Ударим прямо сейчас, когда они ослабли от недостатка сна и все еще напуганы взбесившейся лошадью, – и победа будет за нами, – твердил Большая Челюсть.

– Он прав, – объявил Ингломер уверенным голосом. – Ты с нами?

Внимание всех вождей обратилось к Арминию. Он посмотрел на Мело, который выждал, а потом раздраженно пожал плечами.

– Мои воины тоже пойдут в бой. Не хочу постоянно слышать, что слава досталась вам или как вы победили в этот день, – бросил он Большой Челюсти. – Это касается и тебя, дядя.

– Мы можем поделиться славой, – заявил Большая Челюсть, оскалившись.

– В самом деле, – согласился Ингломер, но он не улыбался, а смотрел на Арминия, и в глазах его горел гнев.

Вождь херусков ответил ему тем же. «Я знаю, о чем ты мечтаешь, – думал он. – Ты надеешься надеть мантию». Будь ситуация другой, Арминий сказал бы это вслух, возможно, даже вызвал бы Ингломера на поединок. Но сейчас лучше подождать, когда закончится день, когда завершится битва и будут подсчитаны потери. Если замысел дяди увенчается успехом, это будет настоящим вызовом авторитету Арминия. Если нападение увенчается провалом – что, скорее всего, и случится, – он железной рукой поставит Ингломера на место.

«Чтобы мост перейти, надо до него дойти, – подумал Арминий. – Сначала сокруши римлян».

Рассвет уже наступил, и воины Арминия собрались вокруг него. Многие принесли связки хвороста и охапки вереска. Другие тащили грубо сколоченные лестницы – результат работы по исполнению приказа о подготовке к нападению. Хворост и вереск предназначался для заполнения римского оборонительного рва, чтобы быстро подняться на вал.

Арминий снова изучал лагерь врага. Дождь наконец прекратился, и теперь легче было рассмотреть маячивших на валу часовых. Слабые струйки дыма, поднимавшиеся к небу из-за стен, обозначали разложенные солдатами костры. Оттуда долетали отдельные голоса, но признаков какой-нибудь активности заметно не было. «Возможно, Ингломер прав», – подумал Арминий. Он рассчитывал, что к этому времени легионеры уже соберутся у северных ворот и выступят по направлению к лесной дороге.

Никого не было видно. Не доносилось ни единого звука, говорившего о том, что легионеры готовятся к маршу. Четыре с половиной тысячи человек производят много шума, а если умножить это количество в четыре раза, невозможно построить столько солдат в полной тишине.