– Они напуганы, – сказал Арминий стоявшему рядом Мело. – Должно быть, сбились в кучки, как дрожащие щенки, и надеются, что мы уйдем.

– Не уверен, – ответил Мело, хмурясь. – Что, если это ловушка?

Та же самая мысль беспокоила Арминия с того момента, как был принят план Ингломера, но он старался отмахнуться от нее – и отмахивался до сих пор.

– Мы почти ничего не можем сделать. Атака вот-вот начнется.

– Ты можешь удержать наших людей.

– Половина из них не станет слушать. Посмотри на них – они жаждут крови. Другая половина назовет меня трусом. Если нападение пройдет успешно, а я останусь в стороне, самый последний воин скажет, что меня надо заменить другим вождем. – Арминий почти убедил себя. – Мы должны идти вперед вместе с остальными.

– Мне это не нравится, – сказал Мело. – Слишком спокойно.

Арминий понимал, о чем говорит его помощник, но с обеих сторон от себя он уже видел воинов, выходивших из-под деревьев: люди Ингломера и других вождей пришли в движение. Его собственные воины переминались с ноги на ногу и посматривали на него, ожидая приказа к выступлению.

С каждым прошедшим мгновением возрастала угроза, что кто-то возьмет решение на себя, и это тоже подорвет его авторитет.

– Надеюсь, ты ошибаешься. Во всяком случае, уже слишком поздно.

Мело еще больше помрачнел, но зашагал вперед вместе с остальными. «Более верного соратника у меня нет, – с гордостью подумал Арминий. – Если б каждый мой воин был сработан из того же материала, что и Мело, я разбил бы римлян пять раз подряд».

Уже полностью рассвело, и теперь они находились в поле зрения вражеских часовых. Ободряемые Арминием и другими вождями, воины толпами текли со склонов холма к римскому лагерю. Они прошли, наверное, треть пути, когда с ближайшей стены прозвучал тревожный крик. У Арминия екнуло сердце, но общего сигнала тревоги не последовало. Он видел пятерых часовых, наблюдавших за ними. Они кричали во весь голос и были сильно напуганы. Арминий приободрился.

– Эгей! – взревел он, обращаясь к своим воинам. – Давайте быстрей!

К тому времени когда воины прошли еще три сотни шагов, двое римских часовых покинули свои места. Ингломер и Большая Челюсть были правы, решил Арминий. Он не собирался терять лицо и ждать, когда они разгромят Цецину. Вождь перешел на бег, призывая своих воинов следовать за ним. Когда те затянули барритус, он с удовольствием присоединился к ним.

«ММММММММ! УУУММММММММ!»

Весь забрызганный грязью, увязая в ней по колено и тяжело дыша, Арминий оглянулся. Они преодолели уже две трети расстояния до лагеря. Несколько воинов упали, подвернув ногу или обессилев, но громадное большинство двигалось с ним, с искаженными лицами повторяя вновь и вновь боевой клич. С вала исчез третий часовой, и против тысяч Арминия остались двое легионеров. Они продолжали звать на помощь, но их трясло от страха. Из лагеря доносилось что-то похожее на тревожные крики. Кровь стучала в ушах, в ладони плотно и надежно лежала рукоять меча. Осталась сотня шагов.