Дитмер молча показал Матвею Петровичу стопку исписанных листов.

Гагарин, Бухгольц и Дитмер сидели в губернаторской палате Канцелярии. Все трое были при полном параде: в камзолах, париках и со шпагами. Разговор предстоял совсем не дружеский.

– Реляцию твою, полковник, я уяснил, – вздохнул Матвей Петрович. – Однако же приказ государя следует исполнить. На это мне и светлейший указал. Придётся нам собрать и снарядить другие полки и повторить поход.

Загорелое и обветренное лицо Бухгольца окаменело.

– Сие невероятно, господин губернатор, – твёрдо заявил Бухгольц. – Нам не уравнять сил. У степняков авантаж в десятки тысяч, и скопление супротив Китая они имеют как раз на Шёлковом пути, на коем стоит Яркенд.

– Следует разъяснить им, что ты идёшь без брани, – с иезуитским смирением посоветовал Гагарин, – и воинские преимущества утратят угрозу.

– Полагаете, я этого не делал? – сквозь зубы спросил Бухгольц.

– Не вижу необходимости убеждать тебя, господин полковник. Поход на Яркенд есть приказ государя. Изволь постараться.

– Вынужден отказать! – жёстко ответил Бухгольц. – Вторая попытка обречена на ещё больший неуспех, нежели первая!

– Да куда уж больше-то? – хмыкнул Гагарин.

Он отлично понимал, что Бухгольц прав, но не мог не настаивать на втором походе. Матвей Петрович знал Петра Лексеича: государь разъярится и взыщет с губернатора: почему не повторил гишпедицию? Ежели Бухгольц согнёт выю, снова пойдёт в степь и погибнет в сражениях – хорошо: это ещё больше удовлетворит богдыхана. А ежели Бухгольц воспротивится, то он и будет виноват. А губернатор сбережёт людей и деньги.

– Не хочу порочить тебя, полковник, но чую за тобой трусость, – как бы невзначай обронил Матвей Петрович.

Он хотел разозлить Бухгольца, вывести из себя, заставить при Дитмере нагородить такой крамолы, что хоть «слово и дело!» кричи. Впрочем, Матвей Петрович не сомневался, что Бухгольц был устрашён степняками, но в этой робости Гагарин не видел ничего дурного и позорного; наоборот, опасение было весьма даже разумно. Все люди боятся. Но не все люди – полковники.

– Я офицер, господин губернатор, и могу вызвать вас на поединок!

«Попал!» – убедился Матвей Петрович.

– Это мнение о тебе составляю не только я, – заметил Гагарин.

Он растравлял Бухгольца, как пса.

Бухгольц поднялся на ноги и одёрнул мундир.

– Господин губернатор! – озлобленно и строго сказал он. – Я принимаю на себя всё неудовольствие государя и согласен ответить своей головой! Я не боюсь смерти! Однако же вести солдат на верную и бесславную погибель я отказываюсь! Того требует от меня честь офицера!