К этому времени власть находилась в руках семьи некоего Танкреда де Готвиля, малоизвестного рыцаря, служившего герцогу Нормандии. Восемь из его двенадцати сыновей обосновались в Италии, пятеро стали первоклассными командирами, а один – Роберт по прозвищу Гвискар («Хитрец») – был почти гением. После битвы при Чивитате политика римского престола изменилась, и в 1059 году Роберт получил от папы Николая II прежде не существовавшие герцогства – Апулию, Калабрию и Сицилию. Два года спустя Роберт и самый младший его брат Роджер вторглись на остров и в течение следующих десяти лет продолжали оказывать давление и на Сицилии, и на материке. Бари пал в 1071 году, а вместе с ним и остатки византийской власти в Италии; в начале следующего года за ним последовал Палермо, и сарацинское влияние на Сицилии закончилось навсегда. Четыре года спустя настала очередь Салерно – последнего независимого княжества лангобардов. Верховная власть во всей Италии к югу от реки Гарильяно отныне принадлежала Роберту Гвискару и его норманнам.

Эта территория уже многие века была известна как Великая Греция, и тогда по духу она была больше греческой, нежели итальянской. Для большинства ее жителей греческий был родным языком, греческие обряды преобладали почти во всех храмах и в большинстве монастырей. Неудивительно, что Гвискар начал вынашивать замыслы об овладении императорским троном, и их невольно поощряли сами византийцы. В 1074 году Михаил VII предложил своего сына Константина в качестве будущего жениха для самой красивой из дочерей Роберта (он особо уточнил эту деталь). Гвискар не колебался: нельзя упускать возможность стать тестем византийского императора. Он принял это предложение и вскоре после этого отправил свою дочь Елену в Константинополь, где она жила и училась на женской половине императорского дворца в ожидании, пока ее жених-младенец достигнет брачного возраста.

Свержение Михаила VII в 1078 году уничтожило все шансы Елены на императорский трон. Злополучную принцессу заключили в монастырь, что, несомненно, совершенно ее не обрадовало. Ее отец принял эти известия со смешанными чувствами. Его надежды на обретение зятя-императора разбились, но обращение с его дочерью давало отличный повод для вторжения. Летом 1080 года Роберт Гвискар начал подготовку. Империя все глубже погружалась в хаос, и в нынешнем ее состоянии хорошо спланированное нападение нормандских воинов имело все шансы на успех.

Подготовка продолжалась всю осень и зиму. Ремонтировали флот, наращивали численность армии и заново ее экипировали. В попытке пробудить воодушевление среди своих греческих подданных Гвискар даже умудрился предъявить им сомнительного и явно фальшивого православного монаха, который появился в Салерно в разгар приготовлений и выдавал себя не за кого иного, как за самого Михаила VII, сбежавшего из ссылки и доверившего своим благородным нормандским союзникам заменить его на троне. Никто ему особо не верил, но Роберт утверждал, что полностью верит его заявлениям, и на протяжении следующих нескольких месяцев упорно обращался с ним с преувеличенным почтением.