Легаты привезли приглашение отправить представителей на Вселенский собор, который должен был состояться в Пьяченце в марте следующего года, и Алексей немедленно согласился, поняв, что это прекрасная возможность попросить Запад о помощи против турок. На самом деле ситуация в Анатолии подавала гораздо больше надежд, чем когда-либо со времен битвы при Манцикерте, и завоевание Малой Азии казалось вполне возможным; однако оно было неосуществимо без военной помощи Запада, и в Пьяченце следовало заручиться ее обещанием. Представители Византии хорошо справились со своей задачей: они сделали упор не на награды, которые принесет победа над турками, а на религиозную сторону вопроса – страдания христианских общин на Востоке, погружение Малой Азии во мрак под наплывом турок, присутствие мусульманской армии у самых врат Константинополя и неотвратимость угрозы не только для Византии, но и для всего христианского мира. Это сильно впечатлило Урбана II. Пока он ехал домой во Францию, в его голове постепенно созрел план, еще более амбициозный, чем ожидал Алексей, – священная война, в которой объединенные силы Европы пойдут против сарацин. По этой причине Урбан II назначил на 18 ноября 1095 года еще один собор в Клермоне, пообещав сделать на нем крайне важное для всего христианского мира заявление. Когда назначенный день настал, послушать папу собралась такая огромная толпа, что Урбан покинул собор – его папский трон водрузили на помост у восточных городских ворот.

До нас не дошел текст речи Урбана, но о ее сути мы можем судить наверняка. Он заявил, что долг западного христианского мира – отправиться спасать восточных христиан. Все, кто согласится это сделать «лишь из религиозного рвения, а не ради выгоды, чести или прибыли», умрут прощенными – их грехи будут отпущены. Огромная армия должна быть готова отправиться в крестовый поход к празднику Успения, 15 августа 1096 года. Ответом на речь папы было всеобщее возбуждение. Несколько сотен человек – монахов и священников, аристократов и крестьян – под предводительством епископа Ле-Пюи Адемара Монтейльского обязались принять крест. Началась эпоха крестовых походов.

Алексей Комнин пришел в ужас: такого развития событий он хотел меньше всего. Именно тогда, когда появился реальный шанс вернуть утраченные территории, через его границу хлынут сотни тысяч малообразованных людей, которые будут постоянно требовать еды, не признавая при этом никакой власти, то есть немногим отличаясь от бандитов. Алексей принял всевозможные меры предосторожности, организовал запасы провизии и патрульные эскорты в Дураццо и через регулярные промежутки на Эгнатиевой дороге. После этого он приготовился ждать, и появление первых крестоносцев подтвердило его самые мрачные опасения.