Первый из этих командиров, Гуго Вермандуа (младший брат короля Франции Филиппа I), охотно дал требуемую клятву. Следующие двое – Годфруа де Бульон, герцог Нижней Лотарингии, и его брат Бодуэн Булонский – оказались менее сговорчивыми. Вначале они ответили категорическим отказом, и лишь после того, как Алексей послал им навстречу свои отборные полки, явно готовые сражаться, братья все же уступили. В Пасхальное воскресенье они и их рыцари-предводители наконец дали клятву. Дружеские отношения были немедленно восстановлены: Алексей осыпал их дарами и пригласил на пир. На следующий день многих из них перевезли на кораблях через Босфор.

Среди предводителей Первого крестового похода был один человек, которому Алексей доверял меньше всех. Боэмунд, ставший князем Таранто (Тарента), был старшим сыном Роберта Гвискара, который, не умри он от удачно нагрянувшей эпидемии двенадцать лет назад, вполне мог свергнуть Алексея с византийского трона. Тот факт, что Роберт развелся с матерью Боэмунда, чтобы жениться на грозной Сишельгаите, и что впоследствии он оставил свои итальянские владения ее сыну Рожеру Борса, делал Боэмунда опасным как никогда: не имея никаких надежд на земли в Италии, он вполне мог серьезно разорить Восток. Кроме того, его военная репутация не имела себе равных в Европе.

Когда император принял Боэмунда на следующий день после прибытия, тот с готовностью признал свою прежнюю враждебность; однако на этот раз он пришел по собственной воле, как друг. Он сразу согласился присягнуть на верность. Он знал и понимал греков и говорил на их языке; в отличие от других крестоносцев он прекрасно осознавал, что успех зависит от того, будет ли василевс на его стороне. Памятуя об этом, он строго запретил своим солдатам мародерство или другое недостойное поведение по дороге в Константинополь, под угрозой немедленной казни. Через две недели его и его армию в свою очередь переправили через Босфор, а Алексей занялся следующим гостем.

Раймунд IV Сен-Жильский, граф Тулузы и маркиз Прованса, был самым старшим, богатым и прославленным среди крестоносцев. Его войско почти наверняка было самым большим среди хорошо организованных армий и составляло около 10 000 человек. Ему было уже далеко за пятьдесят, однако он стал первым дворянином, принявшим крест в Клермоне, и публично поклялся не возвращаться на Запад. С ним прибыли его жена и сын Альфонсо, а также его друг епископ Ле-Пюи Адемар, которому папа Урбан II доверил духовное благополучие участников крестового похода. Можно не сомневаться, что Раймунд, как и Боэмунд, сам желал стать военным предводителем; однако, в отличие от князя Таранто, Раймунд не особенно старался держать под контролем своих людей, чье пристрастие к беспорядочному насилию и грабежам постоянно вызывало конфликты между ними и их византийскими сопровождающими. Он с самого начала дал понять, что не намерен давать клятву; он лишь заявил, что, если сам василевс возьмет на себя командование армией крестоносцев, он, Раймунд, будет рад служить под его началом, – на что Алексей мог только ответить, что, как бы он ни желал этого, при нынешних обстоятельствах не может покинуть империю. Наконец нашли компромисс: граф согласился дать клятву, что будет уважать жизнь и честь императора, а Алексей, понимавший, что большего не добьется, весьма разумно эту клятву принял.