Весть об этом убийстве достигла Запада, где поначалу ее интерпретировали как крупную победу христианского мира; в Париже король Карл VI заказал благодарственную службу в соборе Нотр-Дам. Однако через некоторое время стала известна трагическая правда: сербского государства больше не существовало, а османские армии невозможно победить никаким способом, кроме согласованного крестового похода – а такой поход был сам по себе невозможен.

Старшего сына Мурада Баязида провозгласили султаном прямо на Косовом поле. Это был человек, обладавший почти сверхчеловеческой энергией, стремительный и непредсказуемый; он быстро принимал решения и так же быстро воплощал их в жизнь, не щадя тех, кто вставал у него на пути, и вполне заслуживал прозвища Молниеносный, хотя сам он решил возродить старый титул румского султана – древнюю формулу, принятую у сельджукских эмиров для утверждения своей власти над «римской» Анатолией. Правда, для Баязида «Рум» имел несколько иное значение: отныне в это понятие входил и Второй Рим – Константинополь.

Новому султану повезло в том, что город раздирали на части враждующие фракции. Иоанн V еще правил городом из Влахернского дворца, но ненависть покойного Андроника IV к своему отцу полностью разделял его сын Иоанн VII, который в ночь на 13 апреля 1390 года с помощью небольшого войска, полученного от султана, сумел свергнуть своего деда второй раз. И вновь Иоанн V вместе с Мануилом, которого он призвал обратно с Лемноса всего двумя неделями ранее вместе со своими преданными сторонниками, забаррикадировался в крепости у Золотых ворот и выказал необычное для него мужество, приготовившись выдержать осаду. Мануил, однако, ускользнул, чтобы найти помощь, и вновь появился 25 августа с девятью одолженными галерами. 17 сентября старый император и его люди совершили внезапную вылазку, застали его внука врасплох и изгнали из города.

Окончательно помирившись, Иоанн и Мануил триумфально вернулись во Влахерны, однако за успех им пришлось заплатить: разъяренный султан на этот раз потребовал, чтобы Мануил немедленно присоединился к нему в военном походе, и отправил такое же требование Иоанну VII. Мануилу и Иоанну VII, несмотря на взаимную ненависть, оставалось лишь повиноваться; а осенью им пришлось подчиниться приказу Баязида и принять участие в осаде Филадельфии[94]. Таким образом, два императора напрямую способствовали захвату последней византийской крепости в Малой Азии, и из всех унижений, выпавших на долю гибнущей империи, это, конечно, стало самой большой иронией судьбы.