– Ну вот, хоть в последний день все идет как по маслу, – сказал инженер. – Теперь можно и выпить! Пошли!

Вместе с двумя другими инженерами, в том числе с преемником Брауна, они не спеша направились на главную площадь, к огромной палатке, служившей столовой и салуном. Посреди простых столов и скамей возвышался помост, на котором уже собрались музыканты во главе с цыганом-скрипачом. Когда в палатку вошла группа почетных гостей, оркестр исполнил туш, а из-за столов раздались приветственные крики. Палатка быстро заполнялась людьми. Отдельные звуки скоро слились в громкий гул.

Столы и скамьи были установлены так, что вдоль стен, по всему периметру палатки, образовался коридор. Внутри этого внешнего каре было выстроено еще одно, соединенное с «коридором» узкими проходами для официантов – в форме английского флага.

Стол для инженеров и начальника лагеря находился в центре «коридора» торцевой стороны палатки. На противоположной стороне располагалась барная стойка.

Стол, за которым должен был сидеть Джо Браун, накрыли скатертью и украсили цветами. В привычной обстановке это выглядело странно, даже нелепо, и Генри ничего об этом не знал, но сделал вид, как будто так и должно быть. Джо Браун в центре, его преемник слева от него, начальник лагеря справа представляли собой нечто вроде президиума. За спиной у них проходил широкий «коридор», и официантам было удобно обслуживать их. За этим же столом нашли карточки со своими именами и другие инженеры, бухгалтер, кассир и начальник всего строительства.

Пришла Дейзи – Вики и спросила, чего желают господа. Джо сделал заказ на весь стол. Поискав глазами своих товарищей, которые были с ним с самого начала их первопроходческой жизни, он увидел, что места для них были предусмотрены за двумя следующими столами, ближе к центру. Кровавый Билл пришел с Длинной Лилли. Появился и Шарлемань. Вслед за ним показался Рыжий Джим – высокий, широкоплечий, одетый с иголочки во все кожаное, в полном вооружении, только без винтовки. Оба его дружка тоже имели при себе ножи и револьверы. Потом пришел Маттотаупа. Волосы его были гладко зачесаны и заново заплетены в косички, а на затылке, за полоской из змеиной кожи, торчали два орлиных пера, которые бывший вождь надевал лишь в особых случаях. На нем была куртка, красиво расшитая узорами. Это были не те узоры, которыми обычно украшают свою одежду дакота. Куртку Маттотаупе сшили в одной деревне племени пауни. Но об этом знали лишь немногие. Из белых людей – никто. Маттотаупа со своим необыкновенно высоким ростом являл собой величественное зрелище. Благодаря не только нарядной одежде, но и гордой осанке, которую принял в этот вечер. Рыжий Джим, глядя на него издали, подумал: «Что это с ним? Какая муха его вдруг опять укусила? Ведет себя не как индеец, которого позвали в гости как старого боевого товарища, а как вождь, принимающий гостей!» Следом за отцом шел Харка, уже почти не уступавший ему в росте, но еще по-юношески стройный. Торс его был обнажен – летней куртки у него вообще не было, весь его гардероб состоял из самой необходимой зимней одежды. В свое время в упорном нежелании сына заказать праздничный наряд Маттотаупа увидел презрение к белым людям и так и не смог сломить его упрямство. Обнаженный торс Харки сегодня был натерт жиром – и не только для ночного дежурства, которое уже закончилось, но и для предстоящего праздника: он был скользким, как змея; ни один противник не смог бы удержать его в руках. На плечи он накинул покрывало из бизоньей шкуры, украшенное изображениями подвигов его отца, вождя Сыновей Большой Медведицы, чтобы не видно было, какое под ним спрятано оружие. Место он себе выбрал так, чтобы сидеть спиной к столу Джо Брауна и лицом к разведчикам. Садиться он не спешил, поскольку большинство гостей еще тоже не сели, но стоял перед своим местом.