Согласно справочнику о системе лагерей, в 1920–50-е годы всего существовало 476 лагерных комплексов разного размера и разной продолжительности их функционирования. В 1949 году было 67 лагерных комплексов и 1734 колонии [Смирнов 1998; Иванова 1997а: 97, 111, 115]. Такие территории, как Белбалтлаг (организованный для строительства Беломорско-Балтийского канала), большая часть Карелии или Севвостлаг (Северо-Восточный лагерь), контролировавший Колыму и Чукотку, не подпадали под юрисдикцию советского правительства и подчинялись исключительно лагерному руководству. Размеры лагерей и количество заключенных менялись с годами. В 1936 году в колониях и лагерях находилось 1,2 млн человек, в 1940 году – 1,7 млн, в 1953 году – 2,3 млн [Земсков 1991; Getty, Rittersporn and Zemskov 1993; Merl 1995]. Во время войны количество заключенных в лагерях предположительно составляло 3–4 % от общей рабочей силы в СССР [Bacon 1994: 125]. Каталог 1940 года содержит восемь миллионов карточек бывших и текущих заключенных [История ГУЛАГа 2004–2005, 4: 80]. Между 1934 и 1953 годами через лагеря прошли примерно 18–19 млн человек [Ellman 2002: 1161]. Депортированные кулаки находились под особым надзором НКВД. Если их не относили к особо опасным классовым врагам, их депортировали в так называемые спецпоселения. В 1938 году количество спецпоселенцев (бывших кулаков) приближалось к миллиону [Земсков 2005: 33]. Целые народы: русские немцы (1,2 млн), крымские татары (около 165 000), множество северокавказских народностей – были сосланы «навечно». После войны к ним присоединились кулаки, являвшиеся предполагаемыми или действительными врагами советского режима, и бойцы сопротивления из западных регионов, аннексированных сначала в 1939-м, а затем снова – в 1944 году, общим числом 351 000 человек [Земсков 1991: 155].

Большевики начинали с заявления, что они освободят и рабочих, и труд. Однако уже к началу коллективизации исправительные трудовые лагеря, исправительные трудовые колонии и спецпоселения были встроены в систему социального принуждения. Начиная с 1930-х годов эта система подразумевала выдачу (или изъятие) трудовых книжек и внутренних паспортов, после 1940-х – отмену свободы передвижения для колхозников, привязывание работников к месту работы на производстве или службе, принудительный труд на рабочем месте (за более низкую плату), ссылки и постоянную необходимость регистрироваться в органах внутренних дел по месту ссылки и, в худшем случае, – помещение в лагерь.

В 1943 году возникли лагеря, в которых была возрождена предреволюционная практика каторги, где заключенных заставляли выполнять особенно тяжелую работу. Стимулом для этого было желание наказать коллаборантов [История ГУЛАГа 2004–2005, 2: док. № 197; 4: док. № 149]. В 1948 году появились так называемые особые лагеря, предназначенные для политических заключенных, считавшихся наиболее опасными для режима. В 1951 году существовало десять таких лагерей с общим количеством заключенных около 200 000 человек [История ГУЛАГа 2004–2005, 2: 40–41]. Кроме того, в 1945 году был создан отдельный специальный лагерь, что еще сильнее увеличило давление на заключенных [Ivanova 2005]. Во время войны самые разные структуры использовали трудовые армии, в которые входили представители депортированных народов или меньшинств, например советские немцы. После войны специальный контингент, т. е. военизированные формирования трудармии, использовались НКВД / МВД, Красной армией и другими структурами. Из фильтрационных лагерей, где содержались все советские военнопленные и интернированные гражданские лица, подозреваемые в коллаборационизме, в рабочие батальоны и специальный контингент МВД было направлено более 900 000 человек, не признанных полностью реабилитированными [Полян 1996: 294].